В черном списке

Подобно большинству буров, которых мы встречали, она была тесно связана со страной. Она не мечтала ни о Гане, ни о Нигерии. У нее не было и мысли о побеге. Она хотела видеть Южную Африку свободной. Именно поэтому она оставалась дома даже тогда, когда знала, что придет полиция.

Когда мы встретили ее, она создавала кооперативное объединение в локации Орландо-Вест. Собрали деньги, приготовили помещение. Продукты пока еще поставлялись индийцами, так как поставки белыми были прекращены, но вскоре африканцы сами должны были производить и продавать свои бакалейные товары и овощи по значительно более низким ценам.

Бетти не могла жить без работы среди африканцев. Среди них она провела всю свою сознательную жизнь…

У нее два самых высших в Южной Африке почетных отличия: правительство заклеймило ее как «коммунистку» и обвинило в государственной измене (хотя затем она была оправдана). 600 профсоюзных деятелей, из них 235 белых, были причислены к коммунистам и 76 руководителей были отстранены от своих должностей.

Нельзя было заставить Бетти отказаться от своего дела: она походила на женщину, которая ждет ребенка и которую ничто другое не интересует.

В тот день, когда мы были на собрании Национального конгресса в зале Ганди, Бетти сидела в своей комнате и разговаривала с одним африканским политическим деятелем. Соседи вызвали полицию. Фокстерьер залаял, как обычно при виде детективов. Разговаривать с африканцем в своей собственной вилле не запрещалось законом. Поэтому полицейские вошли в дом под предлогом домашнего обыска. У них не было никакого разрешения на это, но они сослались на параграф 44 (2) уголовного кодекса, который давал им право в любое время заходить в частный дом в интересах охраны безопасности в Союзе.

Африканец — друг Бетти — открыл им дверь.

— Что нужно здесь этому парню?

— Он не парень, а взрослый человек.

— Надеюсь, вам знакомо содержание закона об аморальных действиях.

— Разве чашка чаю в обществе африканца обязательно должна привести к интимной связи? — спросила Бетти.

— Как показывает наш опыт, так обычно и случается. В следующий раз этим займется суд.

Бетти продолжала:

— Каким бы бедным и униженным ни был человек, никто не может лишить его права на любовь. Но даже этого права нет в Южной Африке. Полицейские каждую ночь рыщут по домам со своими карманными фонариками, освещают спящих людей и тащат сон и любовь в суд.

Я не знаю, в какой тюрьме сейчас Бетти и какова судьба кооператива в Орландо-Вест. Я вспоминаю ее в тот вечер у Надин: небольшая, коренастая, Бетти всегда была начеку и всегда была выше расовых предрассудков. В романе Надин «Мир чужестранцев» она выведена под именем Анны Лоу: более сильная и более закаленная, чем другие герои, и, вероятно, поэтому единственная, кто чувствовал себя как дома в Южной Африке.

Когда Бетти закончила свой рассказ, на ее спокойном лице, обрамленном черными волосами, появилась усталость. Она откинулась назад и положила руку на голову Тодду Машикизе, сидевшему у ее ног. Тодд, африканец и лучший композитор в стране, подшучивал над ней:

— Ты живешь конфликтами. Что же ты будешь делать, когда африканцы и белые будут равны. Ты стала искрой, летающей между поселком особняков и локациями, но когда стена будет разрушена, погаснет-таки бедная Бетти.

— Нет, — сказала она, — тогда я буду сидеть с черными старухами в доме для престарелых и рассказывать истории из жизни времен апартеида.

ДОМ ПРЕУСПЕВАЮЩЕГО ХОЗЯИНА

Юсуф Хассим — сорокалетний мужчина с широкой улыбкой и коротким раскатистым смехом. Любитель пожить в свое удовольствие, не перестающий удивляться, как хорошо у него все сложилось.

Мы встретили его вечером у Надин Гордимер, а на следующий день он отвез нас в Фордсбург, в старую ветхую часть города, где жили люди различных рас, в том числе некоторое количество неимущих белых. Пять лет назад здесь было запрещено строительство новых зданий, ибо должна была решиться судьба этой части города как африканского, индийского или цветного района. А поскольку будущее было неясно, никто не хотел возводить новую крышу на своем доме или ремонтировать окна и водопровод.

В то время уже имелся план превращения Фордсбурга в район для белых, поскольку он находится рядом с центром. Небелые получили предупреждение о том, что им предстоит покинуть этот район. За неделю до запрещения строительства Юсуф Хассим и три его брата заложили новый дом, а затем получили разрешение на продолжение строительства. Их дом стал самым современным в этой части города. С третьего этажа лестница вела на крышу: в любое время они могли бы надстроить дом, если бы не были индийцами.