В другой раз повезет!

Эмили не ответила, и я слегка насторожился. Как вскоре выяснилось – не напрасно, потому что под ослиной башкой скрывалась вовсе не Эмили.

Из-под маски выглянула Порция и пристально на меня уставилась.

– Я принял тебя за маму, – сказал я.

– Да? Почему?

– Ты в ее сапогах и пижаме.

– Сапоги теперь мои. Мама подарила. А откуда вы знаете, какая у нее пижама?

– Я помогаю Маргарет со стиркой, – ответил я как можно спокойней. – У нас прищепки подписаны, чтобы не путать, где чьи вещи.

– Допустим, – сказала Порция. – А сапоги я вам где-нибудь оставлю. На чистку.

И она протиснулась мимо меня, сжимая в одной руке ослиную маску, в другой – котенка.

Я пошел за ней по проходу:

– Подождите, мисс! Куда вы понесли кошечку? Она еще слишком мала, чтобы надолго разлучаться с матерью. Верните-ка на место!

Пельмень высунул голову в окошко и навострил уши. Уверен, старина Пельмень был на моей стороне – во-первых, мы с ним были давними друзьями, во-вторых, Порция держала в руках голову его копытного собрата.

Девчонка пару минут рассматривала мои сапоги и размышляла.

– Прошу прощения за запах, – смутился я. – На них пролилось молоко и, вероятно, скисло. По утрам особенно сильно воняют. Даже Маргарет заметила. Говорит, чтобы я купил новые, я все никак не выберусь…

– А больше ничего Маргарет не заметила? – многозначительно спросила Порция, потом с усмешкой протянула мне котенка и произнесла: – Удачи с поимкой остальных!

Она, оказывается, смотрела не на сапоги – я оставил дверцу стойла приоткрытой, и банда котят вырвалась наружу. Порция дождалась, когда последний пестрый разбойник окажется на свободе, и только потом отдала заложницу.

Я довольно долго ловил котят и явился в дом, когда дамы пили по второй, а то и по четвертой чашке кофе, а некоторые уже курили на террасе.

– Ну наконец-то! – проворчал Сэм и сунул мне кофейник. – Я тут кручусь как белка в колесе!

Скоро Порция спустилась к завтраку. Эмили не было видно, поэтому я отодвинул для Порции соседний с Ниной стул. Вместо «спасибо» девчонка процедила:

– Охотник за кошками явился! – И ушла с тарелкой на улицу.

Нина взглянула на меня:

– Какая муха ее укусила?

Я лишь пожал плечами. Порция сидела на крыльце, одной рукой отправляя в рот еду, другой – отмахиваясь от сигаретного дыма.

– А где, интересно, ее мать? – спросила Цеппелина, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Вероятно, решила поспать подольше, мэм, – ответил я.

Мне показалось, что при этих словах вилка Порции застыла на полпути ко рту.

– Эмили много спит! – заметила Мэри Луиза. – У нее недомогание?

– Знаем мы это недомогание, – сказала Цеппелина. – Особенно по утрам. А муж молодец, сориентировался, нашел способ удержать. Какая женщина не побоится остаться одна с ребенком без… – И Цеппелина потерла большим пальцем об указательный – жест, повсеместно обозначающий деньги.

Нина подняла глаза от тарелки.

– Если он такой молодец и пытается ее удержать, то для начала отпустил бы остальных своих женщин! – Нина яростно распилила кусок бекона вилкой и закончила: – Эмили не беременна! Просто плохо спит по ночам из-за жары.

Цеппелина раздраженно фыркнула, вытерла рот салфеткой и заявила:

– Зря вы, юная леди, меня недооцениваете! По-вашему, раз я старая, то ничего в жизни не смыслю. Между прочим, я часто оказываюсь права! А в этом вопросе у меня чутье! Я не одну беременность заметила самая первая. Могу перечислить: моя подруга Бетси Коллинз, потом…

Нина чуть не подавилась кофе.

– Пожалуйста, не надо перечислять! – воскликнула она. – Я ваших подруг не знаю, и мне наплевать, кто диагностировал их беременность. Я жила с Эмили в одной комнате до недавнего времени. У нее регулярно были месячные. Вот и весь разговор! – И Нина цапнула с почти пустого блюда последние два печенья.

– Говорите что хотите. Только я никогда не ошибаюсь…

– Даже сломанные часы два раза в день показывают верное время.

Тут Цеппелина стукнула ладонью по столу так, что посуда задрожала. Мэри Луиза даже пролила на блузку свой кофе с молоком.

– Неужели трудно хоть один день ко мне не придираться?

Нина посмотрела в потолок с видом глубокой задумчивости:

– Один день?.. Да, слишком трудно!

Потом вскочила из-за стола, взяла тарелку и тоже пошла на террасу. А Цеппелина крикнула ей в спину:

– Бесстыжая девица! Никакого уважения к старшим!

Нина резко обернулась:

– Бесстыжая девица, говорите? Так, наверное, ругались в ваше время – при Марии-Антуанетте.

Мэри Луиза перестала промокать блузку салфеткой и сказала:

– Мария Антуанетта? У меня есть столовый сервиз на пятьдесят персон, который принадлежал Марии-Антуанетте! Антиквар сказал, что она была королевой Франции до войны. Вы с ней знакомы?

– Я не настолько стара, милочка, – ответила Цепа, тоже обмакнула свою салфетку в стакан воды и принялась отмывать блузку Мэри Луизы.

– Спасибо, – сказала Мэри Луиза. – Не понимаю, почему Нина вас не любит? Вы так добры!

– Не любит, потому что мы с ней слишком похожи, – ответила Цеппелина, отклонившись назад, чтобы оценить результат своих трудов.

Мэри Луиза пригнула голову и тоже смотрела на блузку.

– Все? – спросила она.