В этих гнилых стенах

Закончив с работой и рассказав о том, как чудо-собака Грейси спасла меня от трех хулиганов, я заглянул домой за деньгами (выигрыш с гонок) и поспешил с Кирой в ветеринарку, пока Аяна Максимовна не передумала. Хозяина я не застал, был короткий день. Но девушка, дежурившая в клинике, сказала, что собаку он забрал домой. Адрес она, конечно, дать не может – только номер телефона.

Дрожащими руками я поспешил нажать нужные кнопки и, обговорив детали, помчался к доктору домой за верной боевой подругой.

– Честно говоря, когда я первый раз тебя увидел, то сразу подумал, что ты не придешь, – улыбнулся врач. Я привык, что никогда не произвожу хорошего первого впечатления, поэтому не обиделся, и, расплатившись и не вдаваясь в подробности, мы поспешили с Грейси в ее новый дом.

При виде рассыпавшейся в благодарностях Аяны собака не прекращала вилять хвостом и мило поджимать ушки. У меня сложилось такое впечатление, что еще пару таких ударов о рваный линолеум, и она пробьет дыру в полу. Но новую хозяйку это не смутило, и я наконец‐то перестал забивать себе голову тем, как поднять собаку на свой пятый этаж так, чтобы комендант ее не заметила. А я бы непременно это сделал.

– Аяна Максимовна, не стесняйтесь просить помощи, чтобы ее прокормить. Я ей жизнью обязан, – сказал я перед уходом, но женщина вряд ли восприняла мои слова всерьез.

* * *

Придя домой, я прочитал сообщение от Николь с адресом Ани и пометкой, что завтра у нее выходной. Кире пока говорить об этом не стал. Она скупила половину продуктового магазина неподалеку, заявив, что все выходные теперь будет проводить со мной, и, включив мой маленький холодильник, доверху закидала его продуктами.

Оставаться с Кирой наедине сегодня не хотелось, тем более что я все еще был полон решимости вывести отношения с Рише на новый уровень. Потому, сказав Кире, что у меня есть еще одно секретное дело, я оставил ее у себя и поспешил к подруге детства. Стоя у дверей Рише, задумался о том, что пора бы придумать причину, чтобы отказать Кире и не обидеть ее.

– Ришель, не хочешь заглянуть ко мне на ужин? У меня сегодня много вкуснятины, – улыбнулся я, перешагивая порог.

– К тебе? С Кирой? Ты ведь в курсе, что она из пятого?

– Да в курсе, ты меня сверлишь этим взглядом всегда, когда она рядом. Не думай об этом, ладно? Просто доверься мне, – решительно сказал я. Она взглянула на меня так, будто уже прикидывала, с какой стороны начать откусывать от меня куски, чтоб было побольней.

Понятное дело, я решил не сообщать, во что сегодня посвятил богатую подругу, справедливо опасаясь гнева Рише.

– Рише, я хочу спросить тебя насчет нас…

– Нет, – отрезала она.

– Но, милая, я же исправляюсь…

– Ты не исправляешься, Дюк. Ты не можешь стать другим.

– Дай мне шанс!

– Дюк, ты помнишь, как я первый раз зашивала тебя?

– Ришель! – Я повысил голос, хотя обычно не позволял себе так разговаривать с Рише.

– Я спрашиваю, помнишь ли ты? Что ты крикнул мне перед тем, как взял биту? Ты помнишь?

Конечно, я помнил.

– Я извинился! И всю жизнь готов извиняться перед тобой за тот вечер!

– Ты был раздражен, сказал, что это не мое дело и что я – никто для тебя, так?

– Не так я сказал! – Я вскочил, готовый бежать отсюда куда подальше, чувствуя себя пристыженным мальчишкой, но ноги не слушались.

– Чтобы я больше не лезла куда не просят, помнишь? – Эти слова прозвучали с такой ненавистью, что я отчетливо ощутил себя на ее месте в тот вечер. Впервые за долгое время мы заговорили об этом.

– И я приполз к тебе, как побитый щенок, – прошептал я. – К тебе, уставшей плакать из-за моей грубости. И ты дрожащими руками зашивала мне щеку – в первый раз. Но не в последний…

Девушка опустила свои печальные глаза.

– И я предложил тебе руку и сердце… – шепотом закончил я.

– Ты же знаешь, что ты всегда на первом месте в моей жизни, что ближе тебя у меня никого нет. Но, Дюк, я никогда не прощу тебя за это.

Глава 11

Мы все совершаем ошибки. Кто‐то на них учится, а кто‐то упрямо игнорирует, продолжая делать все новые и новые. Я знал, что должен был быть рядом с Рише, должен был все исправить, но из гордости, зачастую вопреки здравому смыслу, влипал в очередные глупости. Словно ребенок, которому очень хочется дотянуться до спичек, хотя мама с папой строго-настрого это запрещают. Но от таких непривычных и приятных «ошибок», как объятия Киры, я отказаться не мог, потому что после стольких лет одиночества тепло чьего‐то тела рядом было необходимо мне как воздух. Обычно я все же был очень осторожен и старался держаться подальше от всех, кроме Рише, но эта инопланетная девушка меня переиграла. Она проявила такую сумасшедшую настойчивость, подкрепляя ее тоннами нежности в бездонных голубых глазах, что я сдался, просто тая рядом с ней.

Это прекрасное утро, разумеется, жестоко обломали. Кто‐то отчаянно и бесцеремонно ломился в квартиру, стуча в дверь, наверное, всеми доступными конечностями и не обращая внимания на ее жалобные скрипы, треск и попытки рухнуть внутрь вместе с косяком. Еще не зная, кто это, я уже ненавидел человека за порогом.