В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее

– Инстинкты меня не подвели. Пациенты, которых доставили сюда с самыми незначительными симптомами, оказались на самом деле инфицированными паразитом.

– Блин. Неужели?

Маркони кивнул на ряд больших прозрачных пластиковых кувшинов, стоявших на находившейся поблизости тележке, и я отпрянул так, что едва не упал. Каждый кувшин содержал паука. Два из них были совершенно взрослыми, еще один не больше моего большого пальца, а последний на некоторой стадии роста между ними. Один из больших был очень поврежден, у него отсутствовала половина тела.

– Они совершенно мертвы, – спокойно сказал Маркони.

– Вы можете их видеть?

Он пожал плечами:

– Иногда. Если очень сконцентрируюсь. У меня нет твоего таланта, но я знаю технику концентрации. Хотя, должен сказать, – надеюсь, ты не обидишься, – я бы не взял себе твой «талант», даже если бы ты предложил его на блюдечке с голубой каемочкой вместе с бутылкой «Гленфиддиха».

– И вы знаете, как убивать этих ублюдков, верно? – Я поднял пустую бесцветную бутылку, которую принес с собой. – Вы придумали… э… жидкость для полоскания рта, верно? Яд? То есть вы близко.

– Близко к чему? Излечению? Не слишком большой подвиг убить паразита так, что это жестоко убивает хозяина. Нет, я не близок к «лечению» того, что паразит делает с человеческим телом, я не близок к пониманию того, каким способом, противоречащим всему, что мы знаем о человеческой физиологии он перестраивает тело изнутри. На этой стадии я пытаюсь найти совершенный способ обнаружения инфекции.

– Я все еще не понимаю, как это работает. Я имею в виду, что вижу, как эти твари заползают в лица людей и те не могут их видеть, но они могут объединиться с твоим телом так, что каким-то образом сливаются с ним, и поэтому вроде как должны стать достаточно видимыми…

– Дэвид, почему ты до сих пор удивляешься, когда глаза подводят нас? Человеческий глаз – одна из самых жестких шуток, которые природа сыграла с нами. Мы можем видеть крошечную коническую область света прямо перед нашими лицами, ограниченную очень узкой полосой электромагнитного спектра. Мы не можем видеть вокруг стен, мы не можем видеть тепло или холод, мы не можем видеть электричество или радиосигналы, мы не можем видеть на большом расстоянии. Это настолько ограниченное чувство, что мы могли бы с тем же успехом не иметь его; тем не менее по ходу эволюции наш биологический вид стал так сильно зависеть от него, что все остальные виды восприятия атрофировались. Мы оказались в плену в высшей степени безумного и зачастую фатального заблуждения – если мы что-нибудь не видим, его не существует. Виртуально все неудачи цивилизации могут быть сведены к одному зловещему утверждению: «Я поверю, когда увижу». Мы не можем даже убедить общество, что глобальное потепление представляет опасность. Почему? Только потому, что углекислый газ невидим.

– Но… мы только хотим узнать, как обнаруживать их, верно? И тогда кто-нибудь построит машину или еще что-нибудь? Как только мы сможем обнаруживать их, то сможем убить их.

– Отвечая на твой вопрос, я скажу только два слова: Plasmodiumfalciparum.

– А мне стоит узнать, что это такое?

– Конечно. Это монстр, который убил несколько миллиардов твоих соплеменников, а ты даже не знаешь его имени. Это микроскопический паразит, вызывающий малярию. Едва ли не половина всех смертей в записанной истории была вызвана этим невидимым убийцей. Можно даже утверждать, что Plasmodium falciparum – доминантная форма жизни на планете, а вся человеческая цивилизация является питательной средой для его развития. Тем не менее еще совсем недавно мы даже понятия не имели, что это такое. Мы обвиняли ведьм, злых духов и рассерженных богов, мы молились и выполняли сложные церемонии, и даже ритуально убивали тех, кто, как мы считали, виноват в болезни. И продолжали умирать, умирать и умирать. И Plasmodium falciparum может быть у тебя на руках прямо сейчас, но ты об этом не узнаешь. Потому что, разумеется, если ты его не видишь, он повредить тебе не может.

– Иди за мной, – сказал Маркони и вышел из комнаты. Он вывел меня в холл и показал шесть комнат, в которых лежали без сознания девять пациентов. – Наши пациенты с «гриппом». Сорок восемь часов назад у них проявились симптомы неконтролируемой диареи, тяжелого обезвоживания. Мне представляется, что если бы мы смогли сделать томограмму, то нашли бы неприятные изменения, происходящие внутри. Но не исключено, что я ошибаюсь. Может быть, надо просто подождать завершения трансформации.

– Господи Иисусе, они инфицированы?

– Вот это я и хотел тебе сказать. Некоторые из них по прибытии прошли твою проверку. Мне кажется, что паразит располагает не единственным способом для попадания внутрь тела.

– Как они…

– Ты слышал мои слова о диарее?

– О. О, боже мой…

– Да.

– И… вы просто держите их здесь? Вместе с обычными больными? Они могут превратиться в монстров в любое мгновение…