Станция Фёдорова расположена на крошечном островке с крутыми скалистыми берегами, на которые раз за разом пытаются взобраться не знающие усталости волны. Они накатывают со стороны Карского моря, собираются с силами и яростно обрушиваются на обрывистый берег, разбиваясь на столбы белых брызг. Их львиный рык вызывает благоговение. В море я замечаю моржей, их головы показываются над водой в промежутках между волнами, пока я прохожу мимо. Я взбираюсь по выветренным скалам к самому краю мыса, куда только можно добраться, – это узкая скала, где меня то и дело окатывают брызги морской воды. Окруженный набегающими волнами и двухметровыми пенистыми бурунами, я наблюдаю, как туман снова наползает на бушующую, покрытую белыми шапками воду – такую синюю, какой может быть только вода арктических морей. Симпатичный пес, который увязался за мной, сидит и терпеливо ждет, когда мы вместе с ним пойдем дальше, а потом срывается с места и пускается в погоню за гигантским арктическим зайцем, убивая его для своих щенков. За три часа мы успеваем обойти весь полуостров. Над обрывом за станцией построен неказистый деревянный туалет, стоящий на четырехметровых столбах. Когда морю случится разгуляться, как сегодня, мать-природа убирает все нечистоты. С другими отходами, которые, похоже, десятилетиями собирались в открытом стальном контейнере, всё не так просто. Контейнер за много лет заполнился доверху, и высыпавшийся через край мусор разносится по всему полуострову. [110]
8 августа. Официально пошел отсчет дням. Делать особо нечего, остается только читать и смотреть на море. За обедом (суп, макароны с сыром для души) мы обсуждаем нашу самую эффективную тактику на оставшиеся 12 дней: приложив столько усилий, чтобы добраться до этого острова, мы должны извлечь из этого максимум. Вчера вечером майор неожиданно явился на гусеничном вездеходе и предложил нам съездить на рыбалку на озёра, где водится арктическая форель. Теперь мы знаем, что нас окружают многие мили болот. У нас больше всего шансов в скалистых районах на юго-востоке острова, и мы должны пренебречь всем остальным.
Пока я пишу это, лежа на кровати, громко говорит радио. Это майор, который прошлой ночью высадил нас на берег, теперь спрашивает, нормально ли вернулись геологи. Похвальная заботливость.
Полярная станция Вайгач
Провели два дня на месте заброшенной полярной станции «Вайгач». Один день выдался солнечным, второй – туманным. Девятого августа майор лично отвез нас на 12 километров к юго-западу от станции Фёдорова. Теперь у нас появился новый участник экспедиции – Пётр, который прилетел на вертолете. Небо было ясным, весь пейзаж залит солнцем. Черная собака бежала за нами всю дорогу, все 12 километров. У Петра с собой ружье, возможно, из-за того, что невдалеке заметили медведя, и кто-то – то ли Боярский, то ли майор – решил позаботиться о нас. По официальной версии, Пётр занимается учетом полярных сов, которых тут бесчисленное количество. По его словам, в снежные зимы полярные совы встречаются даже на Украине и в Центральной Европе. Стоя рядом с сохранившимися постройками, мы наслаждаемся потрясающим видом на Карские Ворота с небольшими островками, разбросанными на водной глади перед нами. Ширина пролива около 50 километров, но противоположной стороны не видно, поскольку рельеф южной части Новой Земли невысок. Должно быть, это было весьма достойное место для жизни: высокие окна, уютные комнаты, каждая со своей печкой. Воображение рисует сцены давно минувшего прошлого: натопленные помещения, тяжелые кровати с литыми чугунными изголовьями в спальнях, неспешные вечерние разговоры в кают-компании на краю света… Я выхожу наружу прогуляться по тундре между расплесканными вокруг сполохами травы и мелких заполярных цветов. Год сооружения станции неизвестен, но из истории освоения Севера я бы предположил, что это начало XX века. На вершине холма обнаружились две могилы, и еще две немного ниже, в тундре, а рядом с ними вымерзший из земли маленький гробик, вероятно, предназначавшийся для ребенка.[111]