В поисках императора

– Если я умру, всем вам грозит опасность. Не жить вам без моей силы, но ты, ты должна хорошенько затвердить, чему я учил тебя. Царь слаб и беспомощен, и тебе должно взять от моей силы и укрепиться в ней.

Она, сдерживая слезы, умоляла его не покидать ее.

– Дни царствования твоего отца сочтены. Ты уже поняла, что нет у него абсолютной власти. Но я здесь, я рядом с тобой, Таня. Я буду с тобой и потом, ты сможешь позвать меня, когда захочешь.

Когда ей и сестрам сообщили о смерти Распутина, она уже знала об этом, знала еще с ночи. Она смотрела на почти лишившуюся сознания мать и думала о короне отца, о двуглавом орле, у которого не оказалось достаточно силы, чтобы спасти единственного настоящего мужчину в империи. Ей подумалось, что Распутин просто устал от здешнего слишком узкого для него мира и поэтому ушел в другое измерение, туда, где сможет вздохнуть полной грудью, раскинуть длани так, чтобы ему никто не мешал.

Все эти долгие месяцы в неволе Татьяна то и дело прибегала к тому, чему научилась, но лишь для того, чтобы поговорить с ним. И только в Екатеринбурге к ней пришла мысль о том, что с помощью своей силы она должна разорвать кольцо, которое сжимается вокруг ее семьи. Время уже пришло, однако ей хотелось, чтобы ее отец в этом убедился сам, сам осознал, что ничего другого им не остается, и решился принять помощь Распутина.

Но в последнее время в этом доме стали происходить странности, которые смущали ее все больше. Казалось, что кто-то, остававшийся до этого момента в тени, готовится помешать ее решительному шагу и вводит в игру новые силы, которых она не знает и бороться с которыми не умеет. Птицы на крыше дома, затем орел, а потом, ночью, соловей и странные слова Алексея. Воздух над Ипатьевским домом был пропитан предощущением грозы, схватки между могучими и таинственными силами, тучи сгущались с каждым днем, потому отец и не мог найти себе места.

Ах, если бы только ее близкие знали, как страстно она хочет спасти их, если бы она умела объяснить им, что ее воля, воля Распутина, все еще может спасти их! Но ей приходилось сдерживаться и молчать, и не только потому, что она боялась растревожить их слишком сильно или преждевременно обнадежить. В отце, стоически колющем дрова, и в Алеше, который так спокойно переносил тяжкий приступ болезни, она чувствовала сопротивление – помощи ее покровителя они не хотели. Татьяне приходилось ждать подходящего момента.

Глава семнадцатая

Ипсиланти дал приказ завтра сниматься с лагеря и двигаться на Тобольск. И солдаты принялись закатывать пушки на повозки, собирать палатки, где хранилось оружие, располагались медсанчасть, штаб, кухня, укладывать вяленое мясо и прочие припасы, закатывать на телеги большие бочки с родниковой водой. Некоторые пытались избавиться от вшей. Кисло пахло топленым салом, шкурами, лошадиным навозом. Теперь в каждой палатке, где раньше располагалось по трое солдат, осталось только по одному. Мысли оставшихся часто возвращались к тем, кто ушел с Кайджаром, к тем, для кого возвращение домой стало невозможным. Стоило бы им только объявиться, как военный трибунал сослал бы их снова в Сибирь, в один из каторжных централов, где узники весь остаток жизни проводили в изнурительном труде. Теперь их вечным жребием была дикая жизнь в тайге, безжалостный людской суд, суровая зима и таежные опасности. Тот же, кто остался верен присяге, сохранил хотя бы надежду в один прекрасный день, когда закончится война и этот поход, вернуться домой и увидеть жену, мать, детей.

Проклятый Кайджар, это он подбил их товарищей на побег, это он приговорил их к такой жизни! Ипсиланти должен был расстрелять хитрого азиата, который давно хотел сманить их за собой в лес, а вместо этого князь поддался охотничьей эйфории и даже подарил мерзавцу сто серебряных рублей в награду за убитого тигра. Те, кто остался с полком, были большей частью значительно старше покинувших лагерь, поэтому их не взволновали слухи о жительницах таежного селения, а история Игната вообще дошла до них только слабым эхом. Да и сам Кайджар не был для них значительной фигурой. Они едва помнили этого маленького кривоногого человечка, который взялся обучать солдат охоте и организовал экспедицию для поимки тигра, они помнили лишь, что он плохо говорил по-русски и предпочитал объясняться телодвижениями, как животное.