В полдень на солнечной стороне

Соня внимательно и недоверчиво разглядывала себя в зеркало, которое держала перед собой в левой руке, послюнявила палец, разгладила брови, облизнула подмазанные губы, чтобы помада легла ровно, и удовлетворенно сказала:

- Ну пошли, феодал!

- Идём, - покорно подчинился Петухов, стараясь не смотреть на Соню.

Она была обольстительна, и Петухов всему на свете предпочел бы остаться с ней сейчас вдвоём дома.

Он плёлся за ней по улице. И когда прохожие оглядывались на Соню, он тоже свирепо оглядывался на них.

Золотухин встречал гостей у калитки. Он был при полном параде, в орденах, в чёрной тройне, светлом галстуке. Кивая на красивую, несколько полноватую женщину со строгим, гордым лицом, говорил почтительно:

- Моя персональная супруга!

И та его осаживала:

- Тоже мне, остряк!

Гости чопорно и благовоспитанно толпились подальше от накрытых во дворе столов.

От летней кухни доносились упоительные ароматы борща, шашлыка, плова.

Петухов не сразу узнавал заводских: приодетые, они выглядели все как высокое начальство.

Пожилой мастер сборочного цеха Голиков, бывший ленинградец, говорил степенно:

- А что Трумэн? Он их старую жвачку, как верблюд, жуёт и обратно отрыгивает. Президент Вудро Вильсон ещё в 1902 году заявлял: Америка в силах управлять экономическими судьбами мира. А как начался мировой кризис, стали с небоскребов вниз башкой кидаться. Мало, что ли, безработных тогда приехало к нам работу искать? На «Большевике» я с американцами работал, рабочий человек он и есть рабочий.

- И я с немцами в это же время на Донбассе работал, а вот полезли же! - подхватил сталевар Гарбузов.

- В эту войну, - продолжал Голиков, приглаживая ладонью волосы, зачесанные поперек лысины, - не только фашистская Германия поражение потерпела, но и капитализм в целом, поскольку из его системы отпало столько стран.

- Значит, он теперь злее будет, - заявил Гарбузов.

- Не отрицаю, - вежливо согласился Годиков. - Поэтому такой курьёз. Бывший наш союзник по войне бывших своих противников на войне обнадёживает, что они могут стать теперь его союзниками.

- А пока он их обирает, - ухмыльнулся Гарбузов.

- Государства побеждённые - да! - сказал Голиков. - А частный капитал они не трогают. Тем более что у них со многими фирмами общий пай.

- Свой интернационал, значит.

- А как же - капиталистический.

Бывший лётчик, фрезеровщик Алимов, с лицом, слепленным, словно мозаика, из кусочков кожи, заявил раздраженно и гневно:

   — Армия наша наступала по Европе - мы населённые пункты не бомбим, а союзники по заводским, по рабочим районам все свои бомбы сваливали!

- В этом их свой классовый расчёт с рабочим классом! - сказал Голиков.

Поскольку разговор шёл о том, о чем и так все знали, для разгона в веселье формовщик Бутиков, бывший фронтовик, спросил бодро

- Вы лучше мне скажите, почему в цивилизованных странах крышки гробов на шурупах, а у нас на гвоздях? Это что - отсталость?

- Ну вот, ещё не хватало, про покойников заговорил! - запротестовала супруга Бутикова.

- Тогда вот случай! - не смущаясь, продолжал Бутиков. - Поставили меня, по ранению, лагерь военнопленных сторожить. Комиссар нашего лагеря выявил и обличил пленного немецкого генерала в том, что тот скрывает своё звание и для такой маскировки поселился в солдатском бараке. Так что вы думаете? Генерал признался в обмане, но потребовал выплатить ему за все время разницу между содержанием генерала и солдата!

И все рассмеялись не столько по поводу рассказанного, сколько из понимания того, что Бутиков старается настроить гостей более легкомысленно, что и на дипломатических приёмах воспринимается благосклонно, как находчивость собеседника.

Ах какая это была ночь! Великолепная, в мягком и теплом мраке. Какая обширность самоосвещённого небесного пространства, благоустроенного луной и звёздным миром, свидетельствующим о том, что кроме нас самих существует ещё довольно-таки порядочная вселенная, где каждая планета для нас пока только приятный осветительный прибор.

И все эти бесчисленные планеты вселенной вращаются, движутся в бесконечном пространстве согласно строгим повелительным законам механики, открытым человеком, законам, в которых разбирались собравшиеся здесь, во дворе, под звёздным небом, люди, считавшие механику главной своей наукой, ибо они сами создавали разного рода механизмы, машины, расчёты движения, которые исходили из той же подчинённости законам механики, по которым работает и весь механизм вселенной.

Но сейчас вселенная служила лишь украшением небесного пространства, была его убранством, создавала своей красотой приятное настроение гостям Золотухина. Каждый из них любовался звёздным чистым небом. Впрочем, в своих разговорах они озабоченно и деловито касались и тех вопросов, которые были и не совсем чужды «небесной механике».

Бутиков говорил убежденно, держа перед собой вытянутый указательный палец, словно свечу: