В тени

– Прикажите санитарам зарыть труп! Думаю, данная акция послужит хорошим уроком всем остальным! Лучше бы, конечно, ее осуществил кто-нибудь из раненых бойцов. Впрочем, и так хорошо!

***

Рано утром на станции взорвался вагон с боеприпасами. Взрыв был такой силы, что снес полуразрушенную крышу здания станции. Началась паника. Беженцы и военнослужащие метались по путям, не сознавая, откуда ожидать нападения.

– Немцы! Немцы! – разносилось вокруг.

Говоров выскочил из здания в одном нижнем белье. Он размахивал наганом, стрелял в воздух, стараясь привлечь к себе внимание обезумевших от страха людей. Кругом все трещало и полыхало. Даже не искушенному в таких делах Смирнову было понятно, что вагон подорвали диверсанты…

В небе появились немецкие самолеты, которые буквально смели то, что еще оставалось на подъездных путях. Смирнов лежал в яме, которая, по всей вероятности, и спасла ему жизнь. Когда «Юнкерсы» улетели, он принялся искать Говорова, у которого оставались его документы. От здания станции, в котором располагался кабинет начальника Особого отдела, остались одни развалины. Железнодорожные пути были разворочены. Всюду валялись людские тела. Геннадий Степанович сидел на вывернутой из земли шпале, сжимая голову руками. Он медленно покачивался из стороны в сторону и тихо выл. Некогда белая рубашка была заляпана грязью и брызгами крови.

– Вы не ранены, Геннадий Степанович? – спросил его Смирнов.

Но тот продолжал выть, не обращая внимания на стоявшего перед ним лейтенанта. Похоже, он находился в шоке и не понимал, что происходит. Николай дотронулся до его плеча. Говоров оглянулся и вдруг запричитал, как женщина.

– Старшего лейтенанта Яшина разорвало прямо на моих глазах. Вон, видишь, лежит его нога…

Смирнов посмотрел и увидел оторванную ногу, одетую в сапог.

– Сидите здесь, я позову санитаров, – отозвался он.

Но Говоров встал и, шатаясь, направился к развалинам здания, где уже копошились красноармейцы. Погода явно испортилась: зловеще дул ледяной ветер, затем стал накрапывать дождик, вскоре переросший в ливень. Смирнов сидел в кабине грузовика и с радостью наблюдал за дождем, который был их союзником, сковавшим немецкую авиацию. По лобовому стеклу крупными слезами стекали серые струйки дождя. Унылое небо, будто солдатское одеяло, накрыло разбитую авиацией станцию.

– Можно ехать, – произнес военный со «шпалой» в петлице.

Водитель кивнул и завел двигатель полуторки.

Грязные полуторки месили грязь, стараясь выбраться из глубокой колеи на твердый грунт. Смирнов еще не знал, что танки Гейнца Гудериана прорвали линию фронта и, сметая все на своем пути, устремились к Москве, оставив в глубоком тылу три стрелковые дивизии Красной Армии…

***

Новый 1942 год Смирнов встречал в госпитале. Ему опять повезло, он случайно встретился с Ниной. Но на этот раз они обратились с рапортом к начальнику госпиталя, который официально зарегистрировал их брак.

В первых числах января Николая выписали из госпиталя и направили в Малую Вишеру в штаб Волховского фронта, которым командовал генерал Мерецков. На сборном пункте собралось около сотни выписавшихся из госпиталей командиров. Компания была разношерстной: тут были и носившие в петлицах сиротливый «кубарь» младшие лейтенанты, и командиры, с солидной капитанской «шпалой».

Смирнов был зачислен во 2-ую ударную армию. Утром следующего дня он прибыл в бригаду подполковника Жильцова. Стрелковая бригада готовилась к броску через Волхов на левом фланге армии. Построив роту, Николай обошел строй. Ребята в роте были один к одному; но, что сразу бросилось в глаза Смирнову, некоторые из них впервые держали винтовку в руках, поэтому он счел своим долгом обратиться к необстрелянным бойцам:

– Красноармейцы! Командование бригады возложило на нас почетную миссию, мы должны форсировать реку Волхов, выбить немцев из укреплений и закрепиться на правом берегу. Я хорошо понимаю, что вы не имеете боевого опыта, и многие из вас погибнут; но приказ есть приказ и мы должны его выполнить! А, сейчас, разойдись, комсоргам взводов провести собрания.

Рано утром, когда на востоке заалела заря, рота стала выходить на рубеж атаки. Было тихо; но немцы явно не спали, с интересом наблюдая за русской пехотой. Где-то слева от Николая вверх взмыла ракета, которая рассыпалась в воздухе сотнями мелких зеленых искр.

– Рота, в атаку! – закричал Николай, доставая из кобуры пистолет.

Командиры взводов принялись поднимать людей в атаку, когда с того берега по ним ударили немецкие пулеметы. Красноармейцы поднимались с земли неохотно, страх сковал бойцов. Смирнов, заметил, что второй взвод, не сделав ни шагу, вновь повалился в снег.

– Чего лежите?! Вперед!! – закричал Николай, размахивая пистолетом.