В тени богов. Императоры в мировой истории

Последние две китайские династии, Мин и Цин, вписываются в закономерность китайской имперской истории. Династия Мин, как Хань и Сун, была китайской. Династия Цин (маньчжурская), напротив, была основана завоевателями из мира конных воителей, простиравшегося за северной границей Китая. В военном отношении династии завоевателей обычно были гораздо более грозными, чем местные китайские династии. Это позволяло им создавать гораздо более крупные империи, которые выходили далеко за пределы этнически китайских территорий. Местные китайские династии правили огромной по европейским меркам страной, но под властью Цин Китай достиг своих максимальных размеров. В 1800 году он занимал более 11,4 миллиона квадратных километров, на которых проживало значительно более 300 миллионов человек. Площадь Западной Европы составляла 2,3 миллиона квадратных километров, а ее крупнейшего королевства – Франции – лишь 550 тысяч. Размах империи Цин был уникален даже по меркам других великих евразийских империй той эпохи. Османская империя (5,4 миллиона квадратных километров) была более чем вдвое меньше по размеру, а численность ее населения была меньше в десять раз. На пике своего могущества Моголы управляли империей площадью 3,9 миллиона квадратных километров, где проживало менее 200 миллионов человек. Лишь Российская империя в 1800 году (22,8 миллиона квадратных километров) превосходила империю Цин по площади, но у российского царя было примерно в восемь раз меньше подданных, чем у китайского императора. Китайская имперская традиция олицетворяла победу человеческих институтов и идей над природой. Разумеется, эта победа имела немалую цену¹

.

Читателю уже знакомы основные институты Китайской империи – император и бюрократия, – а также конфуцианская доктрина и древние традиции, которые регламентировали их взаимодействие. Падение династии Сун и последующее установление в Китае пришлой чжурчжэньской и монгольской власти доказало неоконфуцианцам, что Небо покарало китайцев за отход от истинного конфуцианского пути и заигрывание монархов из династии Сун с легизмом. Как великого героя неоконфуцианцы почитали Мэн-цзы (372–289 до н. э.), который был меньше остальных древних конфуцианских философов склонен к легизму и реализму. Мэн-цзы подчеркивал, что человеку очень важно подпитывать свои внутренние этические и гуманистические инстинкты. Рассуждая о политике, он утверждал, что служение на благо народа – единственный источник легитимности любого правительства. Основатель династии Мин Чжу Юаньчжан (император Хунъу, 1368–1398) сделал фундаментом своей легитимности полученный им статус победителя монголов и восстановителя истинно китайских конфуцианских принципов. По большей части он строго следовал канону, сформированному философами Чэн И и Чжу Си, которые основали неоконфуцианство в эпоху Сун. Но императору не нравились “демократические” идеи Мэн-цзы, поэтому он запрещал ссылаться на него в официальных текстах. Министр юстиции Цянь Тан даже подумывал о самоубийстве, заявляя, что в таком случае “презренный человек умрет за Мэн-цзы, и смерть эта станет для него честью”. Многие его коллеги-чиновники действительно поплатились за подобные взгляды жизнью во время безжалостных чисток, которые устраивал Хунъу²

.

Сын Хунъу, император Юнлэ (Чжу Ди), правил с 1402 по 1424 год. Он стал “вторым основателем” династии, поскольку успешно консолидировал и легитимизировал власть Мин в китайском обществе. Юнлэ был одним из “подлых дядьев” имперской истории и узурпировал престол, свергнув своего юного и наивного племянника. В связи с этим он отчаянно пытался легитимизировать свою власть в глазах осуждающей его конфуцианской элиты. В результате, пойдя на уступку интеллектуалам, он позволил Мэн-цзы занять в официальном каноне почетное второе место, пропустив вперед лишь самого Конфуция. С тех пор режимы Мин и Цин всецело и безоговорочно поддерживали неоконфуцианство как официальную государственную идеологию. Ключевые неоконфуцианские тексты легли в основу системы государственных экзаменов, которая вплоть до XX века играла важнейшую роль в формировании ценностей и убеждений китайских элит. Обучение мужчин из привилегированных слоев строилось в соответствии с системой экзаменов. Хотя основы этой системы были заложены еще в эпоху Тан, а ее расцвет пришелся на эпоху Сун, ее масштабы и влияние значительно возросли под властью Мин и Цин. Династия Мин расширила систему экзаменов, включив в нее окружной уровень, и сделала сдачу экзамена единственным способом получить высшие чины на государственной службе. Подавляющее большинство кандидатов не становилось даже “лицензиатами”, то есть не получало права на сдачу экзамена на провинциальном уровне. Немногочисленные кандидаты, успешно сдавшие провинциальные и столичные экзамены, получали возможность состязаться на высочайшем уровне, во дворце³.