В тени экватора

Все подножие Маг-Мага оказалось усыпанным пустыми пистолетными и автоматными гильзами, развороченными трупами и срезанными пулями и осколками ветвями деревьев. У Кремнева закончился боезапас, в руках остался раскаленный дымящийся пистолет с двумя патронами в обойме и пустой вещмешок.

– Товарищ Миша, похоже, все лонги мертвы! – сообщил побледневший Баха, если это слово подходит к испуганному пигмею, вылезшему из поломанных кустов. – Их оставалось двадцать человек, кто мог воевать. Трое остались в самолете, и тут, – он ткнул маленьким пальчиком в дымящиеся остывающие трупы, – семнадцать негров. Всего получается двадцать!

– Ты хорошо считаешь, малыш! Но ты забыл о раненых! – отер пот со лба рваным рукавом гимнастерки Кремнев, устало усевшись прямо на взрыхленную взрывами землю. – Если мне не изменяет память, там, в лагере, еще семнадцать раненых негров оставалось.

– Там больше нет раненых! – тихо произнес пигмей, протягивая Михаилу его боевой нож.

– А куда же они подевались? – спросил он, вглядываясь в лицо опечаленного Бахи, прицепляя нож на пояс.

– Нгвана их всех убил.

– Как убил?

– Ножом! Всем раненым лично перерезал горло! Говорит, они обуза для отряда.

– Говорил! – поправил его переводчик. – Надеюсь, что говорил. И как вы такого упыря терпели? Вас много, а он один!

– А как? Каждый из нас был у него на крючке. У всех дети, жены. Если кто шел против Нгване или пытался убежать от него, то того ждала весьма незавидная участь. Он всех держал в первобытном страхе. Ладно, я, пигмей, для него вообще сорная трава под забором. Но два часа назад он собственноручно перерезал горло семнадцати соплеменникам. Он, как свиней, зарезал семнадцать лонгов! И никто, слышишь, никто ему не помешал!

– Ясно, а меня тоже поэтому предал?

– Да! Я тоже был у него на крючке, из-за семьи.

– А почему тогда помог?

– Потому что меня больше некем шантажировать! Он убил моих близких!

– Как ты узнал?

– Вот! – Пигмей протянул Кремневу маленькое серебряное колечко. – Это кольцо моей жены. Я подарил ей его на свадьбу, по принятым у лонгов законам, тридцать лет назад, и она с тех пор его никогда не снимала! – горько заплакал маленький человек.

– Ну, может, ты ошибся. Мало ли на свете колец?

– Нет! Это ее кольцо! Вот там внутри нарисована антилопа, у нее один рог гораздо меньше другого. Когда это кольцо покупал, мне еще из-за этого брака скидку сделали. Я так тогда этому факту радовался, думал, какая разница, какие у нарисованной антилопы рога, все равно не видно, она же внутри. А это было клеймо мастера, и он неудачно его оттиснул, что так и осталось. Такого кольца больше ни у кого нет!

– А где ты его взял?

– У Тома, который погиб в самолете.

– Ну, может, он снял его с пальца твоей жены, чтоб продать?

– Нет! Его можно было снять только вместе с пальцем! – закричал от горя пигмей. – Она после родов поправилась, и кольцо не снималось, вросло в палец! Его нельзя было так просто снять! Смотри, там внутри следы крови! О-о-о! Несчастный я человек!

– Погоди! Может, остальные живы?

– Нет! – мотнул головой Баха, размазывая по щекам слезы. – Когда тебя связали, и я им стал не нужен, Нгване признался, что велел Тому всех убить. А Том, смеясь мне в лицо, рассказывал, как перерезал ножом горло всем моим детям, внукам и жене. Как отрубил ей палец, чтоб снять кольцо, он думал, оно золотое. Том так обиделся, что кольцо не из золота, что швырнул мне его в глаза. Ну откуда у нищего пигмея деньги на золотое кольцо?

– Баха, за все в этой жизни надо платить, – тихо произнес переводчик.

– Но почему они должны расплачиваться за мое предательство? Скажи, белый брат? Да, я всю свою жизнь предавал свой народ, потому что я трус. Я боялся ходить на охоту, я боялся убивать зверей! А надо мной все смеялись! Я и ушел к лонгам, чтоб доказать им всем, что я выше их, сильнее!

– Доказал?

– Нет, я так и остался в душе трусом. Том в мельчайших подробностях, гогоча мне в лицо, рассказывал, как он убивал моих родных, как описался от страха мой семилетний внук, когда на его глазах перерезали горло его матери.

– Прекрати! Избавь меня от подробностей!

– Но ты же сам убийца! Почему тебе неприятно все это слушать? Я видел, как ты хладнокровно и грамотно расстреливал людей, как взрывал их гранатами. Ты же такой же убийца!

– Ты что, псих, Баха? Я убивал вооруженных врагов, причем в бою.

– Но тебя невозможно убить пулей и ножом! Получается, ты не оставил им ни малейшего шанса выжить!

– Баха, я уважаю твое горе, но ты говори, да не заговаривайся! О каком шансе ты говоришь? Сидели бы там, в лесу, на ягодицах, все остались бы целы. Нет, им подвигов захотелось! Кстати, а откуда у них автоматы взялись? Ты не знаешь? Я же все оружие вроде взорвал.

– Ты взорвал испорченное и плохое оружие, а самое лучшее лонги спрятали. Да и многие автоматы при взрыве не пострадали, так, получили пару царапин.

– Вот хотел еще тогда стволы погнуть, нет! Раненых торопился спасти! Ладно, пошли глянем, что там с козлом Нгване и его приятелями стало. Идешь?