В тени королевы

А я вспоминаю, как капала в чашу моя кровь: кап-кап. Такая яркая. Завороженная зрелищем, я не могла оторвать от нее глаз – и воображала, что это какой-то ритуал очищения перед свадьбой. Мне вспоминалось, как Джейн Дормер говорила со мной о Христе: с таким восторгом девушки обычно говорят о любви. Ее рассказы о монахинях, молодых женщинах, которым ночами являлся Христос и давал пить кровь из своих ран, живо запечатлелись у меня в памяти. Екатерина Сиенская из часовни в Дарэм-хаусе, исхудалая, изможденная, но с восторгом на лице и взором, полным любви, кажется, стоит у меня перед глазами и сейчас. Об этих монахинях я вспоминала, глядя, как кровь, капля за каплей, покидает мое тело. Наша уловка сработала даже лучше, чем хотелось бы. Джуно усадила меня перед камином, закутав, словно младенца, и напоила пуншем, таким горячим, что обжигал язык: когда пришел врач, я вся пылала, и в его глазах подобное состояние сошло за лихорадку.

– Это кровь Тюдоров! – сказала, глядя на кровопускание, Джуно, похоже завороженная не меньше меня. А потом, прильнув к моему уху, чтобы не услышал врач, прошептала: – Когда ты выйдешь за моего брата и родишь ребенка, в его жилах кровь Тюдоров смешается с кровью Сеймуров.

«Когда родишь ребенка…» Впервые это стало для меня реальностью: я ясно представила, как держу на руках крохотного младенца – внутри что-то словно растаяло и потекло.

– И мы наконец будем сестрами, – добавила Джуно.

– Ты ему передала? – спрашиваю я теперь, окончательно проснувшись. Меня вдруг пугает мысль, что Хертфорд мог ничего не узнать, не приготовить – тогда вся наша затея окажется напрасной.

– Не беспокойся, Китти, все устроено.

– Хочу, чтобы у нас с тобой все осталось как прежде! – говорю я, вложив ладонь в ее ладонь и сплетя пальцы. Новый страх охватывает меня: вдруг мое замужество непоправимо разрушит нашу дружбу – если это можно назвать дружбой?

– Хватит переживать… сестричка! – добавляет она, слегка улыбнувшись, и отодвигает полог.

Небо за окном тяжелое, блеклое, набухшее снегом. Я нащупываю кольцо у себя на груди.

– Надень на палец, – говорит Джуно, расстегивая на мне цепочку. – Только сегодня.

В самом деле: ведь нашу свадьбу придется держать в секрете. На вид ничего не изменится. Эта мысль заставляет меня помрачнеть.

– Думаешь, королева рассердится? – тихо спрашиваю я.

– Выберешь подходящий момент, во всем ей признаешься – и она будет только рада! Заметила, как Елизавета в последнее время к тебе благоволит? К тому же ее беспокоит, что испанцы выдадут тебя замуж за кого-то из своих, она не раз на это намекала. Да ты же сама все знаешь!

И я гоню страхи прочь. В самом деле, в последнее время королева меня привечает. Я вошла в ее ближний круг. Все считают, что она решила назначить меня своей преемницей, хотя сама я предпочитаю об этом не думать.

– Уже в полдень я стану графиней Хертфорд!

Джуно хватает меня за плечи, смотрит в глаза:

– То-то и оно!

И звонко смеется, но смех переходит в приступ кашля.

– Да что же… этот кашель… все никак не проходит! – еле удается выговорить ей.

– Закутайся потеплее, Джуно. Не хочу, чтобы из-за меня ты рисковала здоровьем.

Мы помогаем друг дружке одеться. Платье я меняю три раза – никак не могу решить, что надеть. Вспоминаю свою предыдущую свадьбу: чужое платье, торопливо подогнанное по фигуре, и сестрицу Джейн. Уже семь лет прошло… Нет, не стоит сейчас вспоминать о Джейн. Не стоит.

– Да наплевать ему, какое на тебе платье – его будет интересовать только, легко ли его снять! – говорит Джуно, и я невольно прыскаю со смеху.

Потом заставляет съесть ломтик марципана, хотя мне кусок в горло не лезет, протягивает длинный черный плащ с капюшоном, скрывающий меня от головы до пят, и, отступив на шаг, оценивающе осматривает.

– Ты похожа на безумного монаха, – выносит подруга вердикт.

Я разыскиваю в своих вещах лучшую лисью шубу maman, надеваю на нее и туго подвязываю воротник под горлом.

– Вот так тебе не будет холодно!

Она улыбается в ответ и медленным, задумчивым жестом гладит меня по щеке. И смотрит как-то так… словно из дальнего далека. От этого взгляда у меня на миг сжимается сердце.

– А где собаки и Геркулес? – спрашиваю я, только сейчас заметив, что их нет рядом.

– Я отвела их к мистеру Глинну. Сказала, ты больна и тебе нужен покой.

Джуно обо всем подумала, обо всем позаботилась! Если бы не она – может, нам бы вовсе не удалось пожениться.