В тишине твоих шагов

букетный период и вы перейдете к близким отношениям.

Просто скажи: «А теперь, Серега, ты можешь быть свобо-

ден. Подоспел твой сменщик». — Он стряхнул пепел с сига-

реты прямо на свои начищенные до блеска ботинки и нерв-

но потряс ногой, смахивая его. — Или для чего именно

я тебе был нужен?

—  Не нужно опошлять. — Я скрестила руки на груди. —

Я сразу говорила, что не хочу с тобой отношений.

—  А что у нас тогда было? — усмехнулся он, затягиваясь.

— Не знаю, — произнесла я, отводя взгляд в сторону,

прочь от оценивающего взгляда его черных глаз.

240

—  Просто потрахушки?! — Донских одним мощным вы-

дохом вытолкнул дым губами через свое плечо и скривился

в гневной ухмылке.

—  А на что ты рассчитывал? — Я повысила голос в отча-

янии. — Какие отношения? Я даже не знаю о тебе ничего!

— Если дело только в этом, то мы легко можем навер-

стать упущенное. Поехали, я покажу тебе свою жизнь, квар-

тиру, мотоцикл, познакомлю с родителями.

—  Не стоит.

—  Вот видишь, — Сергей отбросил окурок в сторону. —

Дело не в этом. Я прожил достаточное количество лет, что-

бы понимать, о чем говорит женщина. И чего она недого-

варивает.

—  Я всегда была с тобой честна.

—  Когда женщина говорит, что не готова к отношениям,

это обычно значит только одно: не готова с тобой. Как толь-

ко появляется нужный человек, все прежние убеждения

превращаются в пыль. — Он наклонился, пытаясь что-то

рассмотреть в моем лице. — Я, кажется, знаю, почему ты не

послала меня сразу. Может, ты просто использовала нас

обоих для своей выгоды?

—  Это неправда! — воскликнула я, повернувшись, и тот-

час оказалась в паре сантиметров от его губ.

—  Морочила голову обоим, — прошептал Донских, улы-

баясь.

Он нагло сверлил меня взглядом, полным превосход-

ства. Но я не чувствовала холода, мне было тепло под этим

взглядом.

—  Нет, — срывающимся голосом ответила я.

— Я тебе нравлюсь? — спросил он, придвигаясь почти

вплотную.

— Да, — с вызовом ответила я, медленно наклоняясь

назад.

— И я это знаю. — Сергей положил свою руку поверх

моей. — Если бы я видел, что у меня нет ни малейшего шан-

са, я бы отступился.

Я попыталась осторожно высвободить руку:

—  Тебя что во мне сейчас больше привлекает? Я сама?

Или соревновательный момент?

—  Ты. И я готов побороться с ним за тебя.

241

—  Прости, но у тебя нет шансов, — сказала я насмешли-

во и отдернула руку.

Нас разделял только пакет с едой и пара стаканчиков

с недопитым кофе. И я была благодарна тому, что нахожусь

в больничном дворике, а не наедине с ним. Под таким

взглядом трудно было контролировать свои инстинкты.

—  Тебе сейчас, возможно, кажется, что у тебя какие-то

чувства к нему. — Донских раздраженно запустил руку

в свои волосы и, пройдясь пятерней по всей голове, продол-

жил: — Но это не любовь, это жалость. С вами, женщина-

ми, вообще всегда творится что-то ненормальное, если вы

видите кого-то, кого нужно пожалеть.

—  Это неправда, — воскликнула я, на секунду засомне-

вавшись.

— Ты уже думала, как на него отреагирует твоя мама?

А твой брат? Ты молодая красивая девушка, тебе нужен

здоровый мужчина, а не этот контуженный… Герасим.

—  Мне… тебя жаль, — ошеломленно произнесла я, вставая.

Донских вскочил, больно ухватив меня за запястье.

Я резко дернула руку, но он лишь крепче обхватил её по-

белевшими от напряжения пальцами. Мне захотелось не-

медленно убежать подальше.

Я расслабила кисть и посмотрела на него. Его глаза были

растеряны и полны сожаления. Донских каялся в сказан-

ном, но еще не успел придумать, как загладить вину.

—  Отпусти мою руку, — не своим голосом попросила я,

отворачивая от него лицо.

Меня трясло и почти тошнило от страха. Из-за событий,

пережитых в детстве, у меня было особенное отношение

к любым проявлениям насилия.

— Да, согласен, — Сергей отпустил мою руку и, пере-

прыгнув через скамейку, притянул меня к себе, — это было

дерзко.

—  Это было мерзко, — задыхаясь от слез, выдавила я.

—  Прости, — попросил он, сильнее прижимая меня к се-

бе. — Я хотел сказать вовсе не то. Просто вырвалось.

—  Никогда не хватай меня так больше, — тяжело дыша,

жалобно простонала я.

— Конечно, прости, прости меня. — Он ослабил объя-

тия и прикоснулся губами к моей руке.

242

— Хорошо, — освободив руку, я села обратно на ска-

мейку, сжимаясь в комочек.

Я умоляла себя не давать волю слезам. Донских сел рядом,

сгорбившись, и достал очередную сигарету. Он мял её между

пальцев, не зная, чем заполнить молчание. Наши плечи почти

соприкасались. Я достала из пакета булку, принялась крошить

ее и кидать толпившимся на асфальте голубям.

Донских зажал в зубах сигарету, вынул её, помял в ру-

ках, вновь прикусил и, наконец, спросил:

—  Чем он лучше меня?

— Ничем. — На мгновение я замерла. — Рядом с ним

я сама становлюсь лучше. Вот и всё отличие.

—  Ясно, — процедил он после недолгого молчания и за-

пустил сигаретой в бетонную урну, стоявшую рядом со ска-

мейкой.

—  Я не хотела тебя обидеть, ты красивый, сильный, на-

верняка и замечательный человек, но… Давай будем дер-

жать дистанцию, хорошо?

—  Не знаю, получится ли, — задумчиво произнес Дон-

ских, подцепив пальцами свою папку.

Он открыл её и вынул листок.