В.В. Тетрадь с рисунками на полях

Разумеется, за спиной его стоял вовсе не князь тьмы, однако то, что он увидел, было пожалуй, немногим лучше. Впрочем, точнее было бы сказать – то, чего он не увидел. Ибо две неясных фигуры, возникшие перед ним прямо из темноты, вдруг словно расточились в воздухе, а в следующий миг мистер Моррис почувствовал, что ему по ногам ударил тяжелый и немыслимо твердый мельничный жернов. Его подбросило вверх и немного вбок и он, выпустив из рук пистолет, шлепнулся на пол, как лягушка.

– Теряете хватку, – пробурчал Ганцзалин, развернув ошеломленного черного человека и надевая ему наручники на запястья. – Сметающая подсечка, конечно, хорошо, но вернее было сразу отшибить ему голову.

– Я давно замечаю за тобой мелкоуголовные наклонности, – поморщился Загорский. – И вообще, что это за слова такие – «отшибить голову», тем более – при даме?

– Ничего, я как-нибудь перетерплю, – отвечала Верещагина, устремив гневный взор на Морриса. – Он угрожал моим детям. Он сказал, что Вася надышался хлороформа.

Коллежский советник взглянул на помощника, тот бросил незваного гостя и вышел из мастерской.

– Не беспокойтесь, сударыня, все будет в порядке, – сказал Нестор Васильевич, беря за шиворот мистера Морриса и приподнимая его над полом. – Ну-с, кто это у нас такой?

Тот злобно забился у него в руках.

– В чем дело? Отпустите меня!

Коллежский советник пожал плечами: как скажете, и, действительно, отпустил незваного гостя. Тот тяжело плюхнулся обратно на пол и злобно поглядел на Загорского снизу вверх.

– Темновато у вас тут, – заметил Нестор Васильевич.

Он оглянулся назад, на письменный стол, на котором стоял подсвечник и горели свечи. Затем повернулся и двинулся к столу. Глаза у мистера Морриса вспыхнули, и он прямо с пола совершил длинный прыжок за револьвером, который Ганцзалин по непростительной оплошности оставил лежать на полу. И хотя руки у него были скованы наручниками, но действовал он очень ловко и даже успел схватить револьвер. Но воспользоваться им, увы, не смог – стоявшая рядом Верещагина изо всей силы пнула его ногой в скулу…

Спустя пару минут обезоруженный и скованный наручниками мистер Моррис угрюмо сидел на стуле возле письменного стола. Огонь, исходивший от свечей, трепетал и бросал тень на лицо пленника, которое, казалось, корчилось от злобы.

– Знаете ли вы, Лидия Васильевна, кто этот симпатичный во всех отношениях господин? – спросил коллежский советник и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Это не кто иной, как третий секретарь американского посольства Чарльз Джошуа Моррис.

Верещагина кивнула: именно так, он назвался Моррисом. Непонятно только, почему он сказал ей свое настоящее имя?

– Очень просто: он собирался вас убить, а потому не боялся разоблачения, – отвечал Загорский. – И это мне кажется очень странным. Почему американский дипломат, пусть даже он работает на секретную службу, готов убить женщину с такой легкостью?

И он вперил в Морриса пронзительный взор. Тот поначалу только нагло ухмылялся, но потом не выдержал и отвел глаза.

В мастерскую вошел Ганцзалин. Коллежский советник бросил на него быстрый взгляд, помощник успокаивающе кивнул.

– Мальчик в безопасности, – сказал китаец, обращаясь, впрочем, не так к господину, как к Верещагиной. – Небольшое отравление хлороформом. Я отнес его на второй этаж, в детскую.

– Я пойду к нему, – быстро сказала Лидия Васильевна и вышла вон из мастерской.

Загорский взял еще один стул, поставил его напротив Морриса и сел на него, закинув ногу на ногу.

– Итак, мистер Моррис, позвольте представиться. Меня зовут Нестор Загорский, я русский дипломат, состою в чине коллежского советника. Вот этот свирепого вида китаец – мой помощник Ганцзалин. Человек он дикий и, как вы, наверное уже поняли, склонный к жестокости и насилию. Поэтому рекомендую быть с нами предельно откровенным и, как сказал бы сам Ганцзалин, не тянуть коня за хвост.

Моррис, однако, даже не смотрел на Загорского. Он пустыми глазами глядел куда-то в окно, за которым бушевала пурга.

– Вы пришли сюда затем, чтобы украсть чертежи нового двигателя, который был изобретен инженером Эндрю Тимоти и продан его наследниками русскому правительству, – снова заговорил Загорский. – Поначалу я думал, что вы явились сюда по заданию американской секретной службы. Но меня смутила ваша решительность. Секретная служба – государственная организация. И, хотя, как всякая организация такого рода, она не отличается особенной щепетильностью, но, насколько мне известно, с детьми и женщинами не воюет. И уж подавно не стала бы она убивать ни в чем не повинных людей, которые, между нами говоря, ничем ей не угрожают. Вы же готовы были убить Лидию Васильевну. Из этого я делаю вывод, что вы действуете не по поручению официальных лиц, а на свой страх и риск. Я хотел бы понять, кто является вашим сообщником или, выражаясь точнее, кто сообщил вам о двигателе Тимоти? Откуда вы знали, что бандероль с чертежами придет в дом к Верещагину?

Моррис ответил не сразу, он как будто что-то прикидывал. Затем, наконец, посмотрел Загорскому прямо в лицо.