В заповедной глуши

…Михал Святославич против этих прогулок ничего не имел. Кажется, он убедился, что Валька в лесу не пропадёт и не натворит глупостей. Но и заниматься с мальчишкой не бросил, хотя Валька думал: с одним возиться не станет. Стал. Правда, часто просто разговаривал — о своей жизни; о своих друзьях, живых и погибших; о разных загадочных случаях; о том, что не женился, потому что его приятель, капитан-морпех, прибалт по имени Балис, отбил у него девчонку — потом она с дочкой погибла в автокатастрофе, а сам Балис — в Приднестровье летом 92-го; об истории… Слушать его было интересно, а ещё — Валька так и не мог понять: что же собой представляет Михал Святославич сейчас? Кто он? Что

не только лесник — это точно. Но, как ни старался мальчишка свернуть разговор на это, ничего не выходило.

И всё-таки Валька понял — с оторопелой радостью — что был прав в своих догадках, не был его отец отчаянным бойцом-одиночкой, сражающимся с врагом по призывному велению сердца. Там

, в России, был фронт. Иногда тихий и незаметный, а иногда прорывавшийся настоящими стрельбой и взрывами. А иногда — стрельба и взрывы тоже были незаметными, замалчиваемыми обеими сторонами. На этом фронте хоронили убитых и награждали героев. На нём отчаянно сражались плечом к плечу самые разные люди. По-разному видевшие мир будущего, но верившие в него, в это будущее. В будущее России, а не "мирового сообщества",где правят Доллар, Секс и Безумие и где будущего нет по определению, потому что у червятника в гниющем трупе не может быть будущего. Иногда эти люди даже не знали друг о друге — и — где через мешанину Интернета, а где по обычным дорогам и улицам — пробирались виртуальные и реальные секретные гонцы, готовые в любой момент оборвать связь… или по-настоящему покончить с собой, но не дать Тем, Которые Велят, выйти на след зарождающихся союзов.

И где-то в Чёрном море тонул, задрав беспомощно нос, турецкий сухогруз, вёзший на русскую землю наркоту и оружие — и торпедированный неизвестным катером.

И где-то на сибирском вокзале пули вколачивали в стену ангара визжащего функционера "международной независимой гуманитарной организации".

И где-то неожиданный налёт неизвестных на цыганский табор возвращал отчаявшимся родителям угнанных в рабство русских детей.

И где-то — совсем далеко, где люди говорили на другом языке — горела синагога, в которой собирались деньги для продолжения экспансии

Тех, Которые Велят, по миру…

…И где-то окружённый на чердаке своего дома ровесник Вальки разрывал перед лицом — чтобы не быть узнанным и не предать даже после смерти! — гранату…