…В глубине леса, краем болота, лежала цепочка озёр, кишащих утками, гусями, бекасами и вальдшнепами — такой "дикой силы" птицы, как выражался Ельжевский, Валька не видел никогда в жизни. Лесник эту птицу стрелял, конечно, но осенью — и коптил сам. Кстати, такого вкусного копчёного мяса Валька в жизни не ел, хотя не мог пожаловаться на меню дома. купаться в этих озёрах было и опасно (запросто могло затянуть, как в болото) и неприятно (на дне лежал ил, кишели пиявки), но в самом их виде было что-то, что навевало на Вальку спокойно-умиротворённое состояние. Он любил сюда ходить. Иногда сидел на берегу. Но чаще лежална животе, вытянувшись в рост, на большой берёзе, мощной и тяжёлой, повисшей трамплином над спокойной чёрной водой. Берёза была широкая, лежалось удобно. В тёмной глубине иногда мелькали рыбы, а один раз Валька видел потрясающего размера сома — практически бесконечного, как ему показалось, с похожими на водоросли усами.
Тут было хорошо молчать и думать. Когода же накатывала вдруг тоска, Валька переворачивался на спину и смотрел на небо. Ему начинало казаться, что берёза покачивается. А потом обязательно приходил сон, в котором он видел маму и отца. Не помнил — как, где. Но
видел точно.И ещё видел…
…Это было не на берёзе. Он не спал, он правда не спал!!! И не грезил, как тогда, с талисманом, который больше не показывал Михал Святославич! Валька вечером шёл с прогулки — так, отшагал километр ради моциона.
Они перешли дорогу — вышли из кустов и скрылись в кустах. Большой и грузный мужчина с ручным пулемётом. Женщина в кожанке и платке, с винтовкой на ремне. И мальчишка в пилотке, с дисковым ППШ. В десятке метров от Вальки. Их шаги не приминали траву, их руки не раздвигали кусты. Казалось, что сквозь них просвечивает дорога…
…Но они —
были.
11.
— Оп! Держи!
Витька подхватил брошенную ему железку и уложил на разостланный брезент.
— А теперь меня, — из раскопа протянулась рука, Витька взялся за неё и рывком помог Альке оказаться снаружи. Девчонка отряхнула ладони и удовлетворённо-победно огляделась.