Валерий Гаврилин

Вспомним и другое его высказывание: «Композитор — профессия актёрская. А у нас все теперь — мыслители» [19, 129]. Логично было бы предположить, что композитору-актёру более всего интересна работа в театре и в кино. С театром всё так и было, в чём читатель уже убедился. А вот создание музыки к фильмам автора «Русской тетради», как ни странно, привлекало в наименьшей степени. Дело в том, что Гаврилин очень не любил киноискусство и, отвечая в 1983 году на вопрос о том, какой из фильмов последних лет ему запомнился, заявил: «Я так не люблю кино, что даже не могу сказать. Мне это кажется настолько примитивным по сравнению с книгой, что я всё-таки предпочитаю читать» [Там же, 173]. Тогда же по поводу работы в кино он отметил: «Киносудьба у меня малоинтересная, и фильмы, к которым я писал музыку, были слабые. В общем, ни с кем из режиссёров контакта настоящего не завязалось по молодости. А теперь я уже музыку к фильмам не пишу. Я получаю очень много предложений: пять-шесть в год, но я только прочитываю [сценарии фильмов. — К. С.] из принципа, чтобы лишний раз убедиться, что мне в кино делать нечего» [Там же, 172].

Тем не менее музыка, сочинённая когда-то для фильмов, продолжала жить самостоятельной жизнью: исполнялись песни «Сшей мне белое платье, мама» (фильм «В день свадьбы», премьера — 1969), «Август месяц, август-жнивень» (фильм «Месяц август», премьера — 1972; песня больше известна как «Месяц май» из «Военных писем»). Для фильма «Рыцарь из Княж-городка» (1979) Гаврилин написал балладу «Мальчики на пьедесталах» (слова Шульгиной) — и, возможно, если бы не сугубо прикладной текст о трудной жизни в спорте, музыка могла бы стать популярной.

В этом же фильме были использованы ранее сочинённые темы в инструментальных аранжировках — «Плывёт по морю лодка», «Шутка», «Сон снится», а кроме того — сигнальные и барабанные «победно-спортивные» мотивы. В общем, судя по количеству уже известных тем, работать над музыкой к фильму композитору было не слишком интересно. Делалось это, скорее всего, ради заработка.

Режиссёром всех трёх фильмов стал муж Альбины Шульгиной, Вадим Михайлов. О своей работе с Гаврилиным он вспоминал: «Это честные фильмы, мне не стыдно за них, но я отдаю себе отчёт, что я был средним режиссёром. Однажды на худсовете студии принимали моего «Рыцаря из Княж-городка». Редактор Миша Кураев сказал вроде бы очень обидное для меня, что в моей картине весь психологизм и глубина проблемы в музыке В. Гаврилина. А фильм был об эксплуатации детей в большом спорте. Маленькие гладиаторы рубились больше часа на саблях, разбирались меж собой, влюблялись. Они не были актёрами, это были суровые маленькие воины, и если плакали, то не от боли, а от обиды и поражения. Музыка В. Гаврилина стала закадровым голосом их душ. Фильм отмечен призом Всесоюзного фестиваля за новаторство.

Ни одна из моих картин не выдерживает сравнения с музыкой В. Гаврилина, которая звучит в них. Я думаю, что так чувствую не я один, но и другие режиссёры, как бы они ни пыжились на людях, как бы ни гордились. Нам выдалось счастье работать — с великим. Хотя сам Валерий с очаровательной лукавой улыбкой в шутку называл себя просто: «Я не творец, я — творюга».

Его мысли иногда были наивны и простодушны, но пошлости Валерий Гаврилин был лишён начисто» [45, 404].

В репертуар певиц, наряду с песней «Сшей мне белое платье…», вошёл ещё один монолог, иносказательно повествующий о трагической женской судьбе. Речь идёт о песне «Плавающая ветка» на стихи И. Мятлева, написанной специально для фильма «Источник» (1968, режиссёр А. Граник). Должно быть, Гаврилину был близок сценарий И. Дворецкого, повествующий о горькой доле простых людей, которые ищут спасение возле чудодейственного родника. Савелий, бывший фронтовик, привозит больную жену Лёлю к целебному источнику. Они ведут скромный и размеренный образ жизни. Постепенно женщина выздоравливает, но муж её умирает. Незадолго до этого, собравшись за одним столом, гости Лёли и Савелия поют задушевную, очень русскую по своему складу песню: «Что ты, ветка бедная, ты куда плывёшь? Берегись, студёное море, пропадёшь. / «Для чего бояться мне? — веткин был ответ. — Я теперь иссохшая, во мне жизни нет».

Песня эта, конечно, развивала образы «Русской тетради»: в ней Гаврилин снова обращался к главной теме своего творчества. Нужно заметить, что сценарий фильма был написан очень тонко, мудро: драматургическая роль вокального номера (спетого, кстати, самими актёрами) окончательно прояснялась только в конце. Быть может, эта работа тогда ещё молодого композитора отчасти повлияла на то, как он впоследствии выстраивал драматургию своих музыкально-театральных сочинений или, по крайней мере, органично вписалась в общий контекст авторских сюжетов.