Валерий Гаврилин

В «Бенефисе» романс звучал в инструментальном варианте — связывался с образами детства, воспоминаниями Кручининой о сыне. Все события развёртывались на фоне живописных панорам Плёса: первая же прогулка главной героини проходила в окрестностях старинного русского города и, кстати, очень удачно сопровождалась гаврилинским романсом «Осенью» (тоже в инструментальной версии). Но, несмотря на великолепные съёмки, костюмы и причёски, несмотря даже на привлечение серьёзного актёрского состава (С. Немоляева, Л. Куравлёв, В. Стржельчик, А. Лазарев, В. Тихонов, А. Лазарев-мл., и, конечно, Г. Вишневская), в целом фильм оказался не слишком удачным.

В день премьеры в киноцентре «Ленинград» (22 октября 1993 года) Наталия Евгеньевна записала: «В этот вечер Валерий общался с Ростроповичем и Вишневской. Ростропович просит Валерия написать ему несколько пьес для виолончели с небольшим оркестром. «Чтобы эти пьесы были написаны в вашем духе, как вы пишете». Валерий сказал, что он подумает. Весь этот разговор происходил в коридоре, в суматохе: всюду телевизионщики с камерами, тут же поклонники. Тут же кто-то берёт интервью у Ростроповича, кто-то — у Валерия. Всё это суматошное время я была с Валерием — иначе в этой обстановке находиться одному ему было бы неприятно. <…>

Фильм разочаровал. Во-первых, смешение трёх пьес Островского сделано крайне неудачно. Сместились акценты, изменились судьбы героев, их имена. Во-вторых, возможности Вишневской как актрисы не использованы полностью. А ведь она женщина эмоциональная, и могло бы всё быть иначе. Получилось же всё чисто внешне: красивые, очень красивые наряды, красивое малоподвижное лицо, красивые пейзажи. Видимо, расчёт на Запад, но, как сказал Валерий, «дешёвый расчёт». В-третьих, очень странно использована музыка. Записано было 40 минут. В фильме её минут десять. <…> На всём финале и титрах звучит ария Нормы из оперы Беллини. Валерий резонно заметил: «Если был такой замысел, то весь фильм и нужно было построить на этой музыке. Это можно было бы очень хорошо сделать, но тогда совершенно не нужна музыка оригинальная». И вспомнилось ему, как Георгий Александрович Товстоногов перестроил сцену, исходя из музыки» [21, 443–444].

В общем, последняя работа в кино не порадовала. И в целом кинорежиссёры далеко не всегда умело использовали богатейшие ресурсы гаврилинской интонации. Но, понимая её театральность, пытались всё же привлечь композитора к работе над фильмами или экранизировать его сочинения (в конце 1970-х, например, был снят фильм «Военные письма», режиссёр В. Шерстобитов, фильм-балет «Вечерок», режиссёр Ю. Серов; в 1982 году вышли в свет ещё одни «Военные письма», режиссёр Л. Цуцульковский).

Гаврилину же гораздо ближе был драматический театр. В 1980-е годы свет рампы увидели три спектакля, в том числе «Сцены у фонтана» по пьесе С. Злотникова. Премьеры прошли в Государственном академическом театре комедии в Ленинграде (3 марта 1980 года, режиссёр Г. Руденко) и в Экспериментальной студии театральной молодёжи в Ташкенте (1981 год, постановка М. Вайля).

События разворачивались довольно интересно и несколько драматично. Семён Злотников, чьи работы Гаврилин очень ценил (они к тому же состояли в добрых приятельских отношениях), написал пьесу, которую в театре не приняли: прежние пьесы режиссёр Пётр Фоменко принимал, а эту — увы. Автор впал в депрессию, поделился своей бедой с Гаврилиным. Тот попросил почитать текст. Злотников вспоминал: «Своё впечатление после прочтения пьесы Валерий выразил одним словом: гениально. Сказал, что хочет на этот сюжет писать оперу. Я дал прочесть пьесу моему другу — режиссёру Геннадию Руденко, который вслед за Гаврилиным повторил: «Гениально, приступаю». И действительно: собрал актёров и на свой страх и риск начал репетировать. У пьесы не было цензурного номера (категорически не давали!) и, как я сейчас понимаю, никакой перспективы увидеть свет рампы. Однако никто из участников этого безумного (повторяю, по тем временам) проекта ни о чём думать, кроме искусства, не хотел. Нам всем до зарезу хотелось совершить этот спектакль!

Я до сих пор не понимаю, откуда мне доставало тогда дерзости обратиться к Валерию по поводу музыки для спектакля. Всё равно, что прихожу я к Моцарту и говорю: брат Моцарт, напиши-ка бесплатно музыки, да побольше…» [45, 393].

Конечно, Гаврилин музыку написал и о деньгах просил даже не упоминать. В 2005 году у Руденко отыскалась запись, сделанная композитором на магнитофон. Там есть и «Мелодия любви» (так этот номер назывался в пьесе Злотникова, потом был опубликован в XV томе Собрания под названием «Музыка любви» — как раз та самая грациозная тема, которая звучала в «Театральных историях», а потом вошла в «Женитьбу Бальзаминова» под названием «Трактир»). Эта фонограмма — одна из очень немногих сохранившихся, где Гаврилин сам играет на рояле. А вот рукопись, увы, была утеряна… Хотя, по словам режиссёра Геннадия Руденко, никаких нот никогда и не было: Гаврилин всё держал в голове.