Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

— Он был в разрушенном каменном здании, в «руинах», как это называется, которые остались после Великого Пожара. Большие деревья разрушили большую часть здания, и там были лестницы, ведущие наверх, прямо на открытый воздух. Дети играли на ступенях, а когда приходил ветер, мы забирались в угол внутри здания и пели ветру. А когда лилась вода с неба, мы пели воде. Когда было очень жарко, мы плясали для солнца,— он отступил назад и начал делать осторожные шаги, чередующиеся с небольшими прыжками вверх и в стороны.— Вот так, только быстрее и все вместе, с криками, со стуком... Раз в месяц мы плясали для луны, только по-другому, потому что солнце и луна совсем разные и не похожие на дождь и ветер. Ты понимаешь?

— Понимаю,— кивнул Тель.

— Иногда мы чинили навес из шкур над дырой в стене. Но когда мы выходили выслеживать кабана или дикого кота, снаружи уже не был дом. Там...

— Остаток большого мира,— подсказал Тель.

— Да, И он очень, очень большой, этот остаток. Он сильно отличается от дома. Дом...— он сделал паузу и вернулся к первоначальному определению: — Дом — это место, где я живу.

Неожиданно Лаг лукаво усмехнулся:

— Наверное, вы, большие и мудрые люди, которые умеют обходить вокруг концов, думаете, что это глупо. Вы должны знать, что такое дом.

— А разве ты думаешь, что это глупо?

— Нет,—сказал Лаг,— но...

— Тогда и не печалься. Вовсе это не глупо.

Лаг, видимо, был удовлетворен. Он снова отступил от стены и исполнил свой маленький танец, но остановился и вскинул голову:

— Нет солнца. И луны нет. Для кого танцевать? Дом — это место, где я живу, а вокруг остаток большого мира. Но ЭТО что такое? — он бросил взгляд в толщу тумана.— ЭТО — вообще не место.

Тель посмотрел на башмаки Лага. Из-за полуотставленных больших пальцев на ногах неандертальцы испытывали дискомфорт, ходя в обуви, и то и дело норовили разуться.

— У тебя ноги еще не грязные? — спросил он.

— Очень грязные,— Лаг потыкал ботинком в мягкую землю.— Я их вымою. А какой дом у тебя? Это место, где ты живешь?

— Нет,— сказал Тель.— Во всяком случае, я не жил там три года. Я оставил его, когда в четырнадцать лет приехал в Торон.

— Кое-кто из моего народа поехал туда. Не знаю, нравится ли им там. Те, кто вернулся обратно, говорили, что в городе очень сложно.

— Это верно,— кивнул Тель.

— А ты что делал в городе?

— Да так, мотался туда-сюда,— уклончиво ответил Тель.— Работу найти не смог, потому что ее мало, имел массу проблем и наконец пошел в армию,— он еще раз оглянулся назад, на скалу.— Скажи, Иллу говорил тебе что-нибудь насчет твоего друга Кворла?

— Стража, который поставил указатель?

— Да. И расшвырял нашу игру.

— Ох, у него никаких хороших манер. Он больше не друг вше. Я знаю только, что здесь он очень важная особа. Правда, я не знаю, что он тут делает.

— Может быть, ходит и шпионит за врагом. Иначе почему его прозвали Разведчиком? Я думаю, что он-то знает, как выглядят враги.

— Знаешь, ты прав,— произнес Лаг, снова морща лоб.— Как мы будем сражаться с ними, если мы их не видели? Придет кто-нибудь из них и скажет «Привет», а мы и не узнаем, что это враг.

— Узнаем.

— Ну,— сказал Лаг, подумав,— вроде бы должны.

Глава 7

Звезды над яхтой были неподвижны. Вода билась о корпус, шепча о чем-то непонятном. На горизонте уменьшались и тонули башни Торона.

— Как ты думаешь, ты узнал бы принца, если бы он вдруг появился и сказал «привет»? — спросил Йон Аркора. Ветер прикладывал холодную ладонь к его щеке, холодные пальцы играли его волосами.

— Не знаю,— ответил Аркор.— Его мозг должен был измениться, а тело — вырасти.

Йон наклонился и прищурился, стараясь разглядеть что-нибудь между двумя полотнищами черноты — небом и морем, смыкающимися перед ними.

— Не поспать ли нам? — сказал он.— Мы будем там только на рассвете.

И они отошли от поручней.

Солнце пробивалось сквозь слои ночи, пока не окрасило воду кровью рассвета. Берег был уже виден. Лес подходил почти к самой бухте. Когда-то тут был иммиграционный порт для желающих перебраться с материка на остров. Теперь обугленный док мрачным венцом высился над пеной прибоя — там, где три года назад разбился военный самолет.

Йон поднялся на палубу и не увидел у пирса других судов. Небо прорезал тонкий вой. Внезапно высоко над Йоном сверкнули самолеты. Это были военные машины, перевозившие рекрутов из Торона в Тельфар.

Когда Аркор присоединился к Йону на палубе, судно уже готовилось причаливать, выбросив кранцы с одного из бортов. Мотор смолк, узкая полоска воды между бортом и причалом покрылась пеной.

На пристани их поджидали несколько рабочих разрушенного дока, помогая причалить. Один из моряков подошел со стороны Аркора, но гигант отстранил его.

— Я закреплю,— уронил он, смутив моряка, и ловко перебросил наружу швартовочный конец.

Йон перескочил на берег по одному из кранцев, который еще не совсем сгнил, и последовал за Аркором, который сразу же направился в сторону берега.

Через полчаса они уже стояли среди деревьев. Аркор прислушивался, положив ладонь на ствол толстого, как бочка, дуба.

— Сейчас ты дома,— сказал Йон.— На что похожи твои ощущения?