Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

— ...затем начали бросать в нас огонь слева. Мы бросились за те мешки с камнями, как каракатицы. Грязи намесили, как если бы проделали по ней весь путь назад в Торомон. У них есть что-то, горящее как солнце, и там, где оно бьет, его скрывает туман. Я раза два был в передовых отрядах, чтобы установить основу постоянного лагеря, но ничего не вышло. То, что они делают, просто ужасно: повсюду разбросаны куски ребят. Нам говорили, что пройти туда будет столь же легко, как разрезать плод кхарбы. Говорили, что здесь, скорее всего, не будут стрелять. Ну, а я вовсе не хотел кончать так, как эти отряды, которые пошли на бифштексы, и клянусь, готов был выйти из-за мешков и драться. И вдруг футах в двадцати ниже началась какая-то свалка. Помню, слышал, как рухнула стена из мешков. Все, подумал, они пробились в укрепления, и через шесть секунд я мертвый. Но я ошибся. Суматоха внизу усилилась, кто-то с нашей стороны выкарабкался из-под стены. Затем еще кто-то включил фонарик, и я увидел силуэт в тумане. Кворл вернулся! Я мигом очутился внизу. Все столпились вокруг него послушать, что он скажет. Он присел на корточки в грязь и велел парню с фонариком посветить. И начал рисовать на мягкой земле. «Это наша стена, здесь гнездо, и здесь, так что они могут бить нас вдоль стены. Но помните, это только два лагеря. Если вы пойдете по прямой, вы пройдете мимо обоих, и они не увидят вас. У нас где-то десять минут до их нового налета, так что уходите»,— он указал вдоль стены. «Идите в этом направлении, оно приведет вас прямо к нашей базе». Прежде чем мы успели задать ему какой-нибудь вопрос, он перебрался через стену и исчез в темноте. Последнее, что помню — я тоже перелез и побежал следом за каким-то парнем.

— Это был я,— уточнил Иллу.— Ты бежал не «следом» за мной, а почти что прямо по мне.

Остальные засмеялись. Они сидели на куче досок, брошенных в грязь перед бараками. Тель сидел, скрестив ноги и привалившись спиной к стене. Сейчас он наклонился вперед, чтобы не пропустить ни слова из рассказа. Огонь костра слегка разгонял туман, а сквозь его толщу виднелись другие костры, отливающие оранжевым.

— Этот Разведчик,— закончил повествование рассказчик, сидевший на пустой клети от машины,— на редкость классный парень,— он посмотрел на Теля.— Так что ты не задирайся с ним. Ну да, он со странностями, но...

Солдаты зашумели. Кто-то еще задал какой-то вопрос, но Тель, словно отгороженный клеткой, слушал и не мог расслышать.

Затем перед костром прошла тень. Свет коснулся длинной шеи, открытого ворота, острых скул и желтых глаз. Кворл окинул всех скользящим взглядом и пошел к хижине. Креветка, стоявший в дверях, вежливо посторонился. Через минуту заскрипели пружины койки.

— Вот он,— благоговейно выдохнул рассказчик.

— Он и в самом деле видел врага вблизи? — спросил кто-то. Рассказчик проводил Кворла взглядом.

— Если кто и видел, то это он,— почтительно понизив голос, ответил он, уронил руки на колени и зевнул.— Пойду спать. Здесь вставать утром ничуть не легче, чем в Торомоне.

— К тому же скоро припрутся офицеры проверить, как мы тут,— ухмыльнулся Иллу.

Народ начал расходиться. Тель уже входил в хижину, как вдруг услышал звук, средний между чириканьем и мелодичным писком. Он доносился с другой стороны барака. Тель заглянул за угол хижины и затаил дыхание. Что-то двигалось в грязи. Тель быстро нырнул обратно и схватил за плечо первого попавшегося солдата.

— Там кто-то есть! — прошептал он.— Слышишь его?

— Может быть, это вражеский шпион,— слова утонули в смехе, плечо под рукой Теля затряслось.— Брось и забудь. Это просто хлопун. Они иногда бродят здесь,— только сейчас Тель узнал голос солдата, чья койка была рядом с его собственной.

— Что они такое?

— Откуда я знаю? Животные, наверное. А может, и растения. Во всяком случае, не враг. Они никому не мешают, разве что шумят немного.

— Ты уверен?

— Уверен.

Звуки послышались снова: отчетливое регулярное хлопанье, затем мелодичный писк.

Тель вошел в хижину, разделся и присел на краю кровати. Ветерок коснулся его щеки и принес с собой растительный аромат. Но как только он вбирал воздух глубже в легкие, то не чувствовал ничего, кроме тех запахов, которым и положено быть в помещении, где спят мужчины, целый день месившие грязь.

Тель расправил одеяло на матрасе и скользнул в получившийся темный кокон. Подсунув руку под голову, он закрыл глаза, Слух оставался единственным органом чувств, который удерживал Теля на грани сна. Равномерное хлюпанье снаружи было каким-то привычным, даже домашним. Оно напоминало хлопанье ткацкого станка матери, или ладоней отца, стряхивающего воду с кожаного плаща... или его бьющего ремня...

Хлоп-хлюп, хлоп-хлюп. Тель открыл глаза. Он лежал на спине. Туман уже сгустился между ним и дверью барака. Было очень раннее утро. Хлоп-хлюп! Звук шел прямо из-под двери.