Вечер и утро

— Дама Рагна, добро пожаловать в долину Оутен! — воскликнул он. — Мы, признаться, удивлены, но для нас большая честь видеть тебя здесь.

Епископ было протянул руку и хотел взять ее лошадь под уздцы, но Рагна нарочно чуть приподняла хлыст, как бы намереваясь ему помешать. Он заметил это движение и попятился.

Рагна проехала мимо.

Ей часто доводилось говорить с множеством людей на открытом воздухе, и она знала, как сделать так, чтобы ее голос слышали все.

— Жители долины Оутен, меня зовут Рагна, и я ваша новая госпожа.

В наступившей тишине, под выжидательным взглядом Рагны, один крестьянин в толпе опустился на колено, за ним другой, и довольно скоро уже все деревенские выразили ей свое почтение.

Она повернулась к сопровождающим.

— Заберите телеги, — распорядилась она.

Шериф кивнул, подтверждая ее слова.

Командовал воинами Уигберт, невысокий, жилистый и суровый на вид, вспыльчивый и вечно нарывавшийся на драку. Его помощником был широкоплечий верзила Годвин, и обыкновенно люди пугались именно Годвина, но из этих двоих он был дружелюбнее и спокойнее, а вот Уигберта следовало бояться по-настоящему.

— Это мои повозки, — возразил Уинстен.

— Ты получишь их обратно, но не сегодня, — ответила Рагна.

Среди людей епископа преобладали слуги, а не воины, и потому многие поспешно отступили, едва Уигберт с Годвином шагнули к телегам.

Жители деревни продолжали стоять на коленях.

— Рагна, подожди, прошу тебя! Эй, люди, вы согласны покориться какой-то женщине?

Деревенские не откликнулись. Они вовсе не собирались вмешиваться в господскую распрю. Склонять колени можно перед кем угодно, это все мелочи, важно-то другое — кому придется платить подати.

Рагну нисколько не смутил выпад Уинстена.

— Разве ты не слышал, епископ, о великой принцессе Этельфледе, дочери короля Альфреда, владычице всей Мерсии? — Олдред уверял, что большинство простолюдинов помнит об этой замечательной женщине, которая умерла всего восемь десятков лет назад. — Она стала одной из величайших правительниц этого острова!

— Но она была из англов! — крикнул Уинстен. — А ты…

— Епископ, ты сам готовил мой брачный договор. Ты давно знал, что долина Оутен должна перейти в мое владение. Когда ты прибыл в Шербур и встретился с графом Хьюбертом, неужто ты не догадывался, что находишься в Нормандии и просишь у благородного норманна руки его дочери-норманнки?

В толпе послышались смешки, и Уинстен покраснел от гнева.

— Люди привыкли нести подати мне, — сказал он. — Отец Драка подтвердит.

Епископ со значением посмотрел на деревенского священника.

Тот выглядел испуганным и кое-как выдавил из себя:

— Слова епископа правдивы.

Рагна усмехнулась:

— Отец Драка, кто владетель долины Оутен и деревни Оутенхэм?

— Миледи, я всего лишь бедный деревенский священник…

— Но тебе же ведомо, кто владеет твоей деревней, так?

— Да, миледи.

— Тогда ответь на вопрос.

— Миледи, нас известили, что отныне долиной владеешь ты.

— Так кому люди должны платить подати?

— Тебе, миледи, — пробормотал Драка.

— Громче, будь добр, чтобы все тебя слышали.

Священник осознал, что выбора у него нет:

— Люди должны платить подати тебе, миледи.

— Благодарю. — Рагна оглядела толпу, помедлила и сказала: — Встаньте, прошу вас.

Люди подчинились.

Отлично, ее слушаются, но это только начало.

Она спешилась и подошла к столу. Все молча глазели на нее, гадая, что будет делать дальше.

— Ты Итамар, верно? — спросила она у помощника Уинстена. Пока дьякон хлопал глазами, она выхватила пергаментный свиток из его руки. Застигнутый врасплох, он не оказал ни малейшего сопротивления. В свитке, и вправду составленном на латыни, значилось, какими податями облагаются хозяйства деревни, и список содержал множество нацарапанных вручную дополнений — это явно имена сыновей и внуков тех, кто поселился в Оутенхэме когда-то и кого занесли в список изначально.

Рагна решила, что будет полезно похвастаться своей образованностью.

— До кого ты успел дойти с утра? — спросила она Итамара.

— До пекаря Вильмунда.

Она провела пальцем по списку и прочла вслух:

— Вильмундус Пистор[32]. Здесь сказано, что он должен платить тридцать шесть пенсов в четверик. — В толпе изумленно зашептались, дивясь тому, что Рагна не просто умеет читать, а знает латынь. — Вильмунд, покажись.

Пухлый молодой мужчина с белыми следами муки в черной бороде выступил вместе с женой и сыном-подростком. Все они держали в руках кошельки. Пекарь медленно отсчитал двадцать пенни цельными монетами, а его жена набрала еще десять половинками.

— Как тебя зовут? — обратилась к ней Рагна.

— Регенхильд, миледи, — ответила она настороженно.

— А это твой сын?

— Да, миледи, его зовут Пенда.

— Славный паренек.

— Спасибо, миледи, — Регенхильд несмело улыбнулась.

— Сколько тебе лет, Пенда?

— Пятнадцать, миледи.

— Ты высокий для своего возраста.

— Ну да, — Пенда покраснел.