Вечер и утро

— Игроки всегда хотят выигрывать, иначе им не получить острых ощущений.

— Как бы то ни было, он просто пожал этому Роберу руку и сказал, что с нетерпением ждет возможности отыграться.

— Что-то здесь не так.

— Тебе виднее, конечно, но я свои догадки исчерпал.

— Значит, далее загадочный мсье Робер сел на корабль, предположительно его собственный. — Олдред постучал пальцами по столу: — Я должен поговорить с ним.

— Я с тобой.

— Ладно. Скажи, а есть ли в Куме меняла? Должен быть, ведь это порт.

— Обычно ювелир Уин берет чужеземные деньги в переплавку.

— Ювелир? Тогда у него должны быть весы и гирьки для взвешивания серебра и всего остального.

— Наверняка есть.

— Думаю, мы заглянем к нему чуть позже.

Эдгар недоуменно хмыкнул, будучи не в силах уследить за полетом мысли Олдреда:

— Но зачем?

— Прояви терпение. Я и сам пока толком не знаю. Идем искать этого Робера.

Они покинули монастырь. До сих пор Эдгар и Олдред избегали показываться на городских улицах вместе, но сейчас монах явно слишком разволновался, чтобы заботиться о таких мелочах.

Эдгар повел спутника к берегу. Сам юноша тоже испытывал некое предвкушение: пусть он по-прежнему мало что понимал, его не отпускало ощущение, что разгадка все ближе.

Норманнское судно стояло под погрузкой: у кромки воды виднелся холмик железной руды, моряки сгребали руду в бочки, перетаскивали на судно и высыпали в трюм. Мсье Робер наблюдал за происходящим с берега. У него на поясе Эдгар заметил туго набитый кожаный кошель.

— Вон он.

Олдред подошел к чужестранцу и представился, а затем сказал:

— Мсье Робер, позволь сообщить тебе кое-что личное и очень важное. Сдается мне, вчера вечером тебя обманули.

— Обманули? — переспросил Робер. — Но я же выиграл.

Эдгар разделял озадаченность чужака. Как его могли обмануть, когда он ушел с кошельком, полным денег?

— Пойдем со мной к местному ювелиру, и я все объясню, — посулил Олдред. — Клянусь, эта прогулка не будет напрасной.

Робер долго и пристально разглядывал Олдреда, но затем, похоже, решил довериться монаху:

— Что ж, идем.

Эдгар привел их к Уину, каменный дом которого уцелел после нападения викингов. Ювелир, коротышка лет пятидесяти с большими залысинами, завтракал вместе с семьей — молодой женой (это вторая, вспомнилось Эдгару) и двумя маленькими детьми.

— Доброе утро, мастер, — поздоровался Эдгар. — Рад видеть тебя в добром здравии.

Уин проявил ответную любезность:

— Здравствуй, Эдгар. Как дела у твоей матушки?

— По правде говоря, возраст уже сказывается.

— Все мы не молодеем. Ты вернулся в Кум?

— Я тут по делам. А это брат Олдред, армарий аббатства Ширинг, он на несколько дней остановился в монастыре.

— Рад познакомиться, брат Олдред, — учтиво произнес ювелир. Он явно пытался сообразить, с какой стати к нему пожаловали такие гости.

— С нами мсье Робер, владелец корабля в гавани.

— Рад познакомиться, мсье.

Тут вмешался Олдред:

— Уин, я попрошу тебя взвесить несколько английских пенни, доставшихся мсье Роберу.

Эдгар наконец-то осознал, к чему клонит Олдред. Вот так поворот!

Уин помедлил, но упрямиться не стал: оказать услугу монаху считалось делом богоугодным, которое непременно окупится.

— Разумеется. Идемте в мою мастерскую.

Он шел впереди, остальные следовали за ним; чужак Робер все еще недоумевал, но не сопротивлялся.

Мастерская Уина отчасти походила на мастерскую Катберта в монастыре, Эдгар видел сходство во многом: тут и очаг, и наковальня, и множество инструментов, и прочный, окованный железом сундук, где мастер, верно, держал запасы драгоценных металлов. На верстаке стояли изящные весы в форме буквы Т, чашки свисали с каждой стороны перекладины.

— Мсье Робер, — обратился к чужестранцу Олдред, — мы хотим взвесить пенни, которые вы выиграли прошлой ночью в доме Кинреда.

Эдгар не сдержал возгласа, начиная понимать, как могли обмануть Робера.

Чужак снял с пояса кошель, битком набитый иноземными деньгами вперемешку с английскими. Спутники терпеливо ждали, пока он выберет английские монеты с крестом на одной стороне и головой короля Этельреда на другой. Робер плотно закрыл кошель и снова повесил на пояс, а потом отсчитал пенни — всего шестьдесят три штуки.

— Ты выиграл все эти монеты прошлой ночью? — уточнил Олдред.

— Большую часть, — не стал юлить Робер.

— Будь добр, положи шестьдесят пенни в лоток — какой угодно, по твоему выбору, — попросил Уин. Когда Робер это сделал, ювелир взял из шкатулки несколько продолговатых гирек; на взгляд Эдгара, отлили их из свинца. — Шестьдесят пенни должны весить ровно три унции.

Ювелир положил гирьки на второй лоток, и тот резко опустился вниз. Эдгар ахнул от изумления, а Уин сказал Роберу:

— Твои пенни легкие.

— Что это значит? — не понял Робер.

Эдгар знал ответ на его вопрос, но молчал: пусть Уин объясняет.