Вечер и утро

Впрочем, еще не все, кажется, потеряно. Олдреду пришло на ум, что действовать нужно немедленно, пока Уинстен притворяется оплотом добродетели. Не позволяя себе поддаться сомнениям, монах шагнул вперед.

— Элдормен Уилвульф, из всего, что мы услышали сегодня, совершенно очевидно, что монастырь в Дренгс-Ферри подлежит закрытию. — Пора спалить это крысиное гнездо, прибавил Олдред мысленно, однако вслух ничего уточнять не стал: это было понятно и без слов.

Уинстен на мгновение сбросил маску, в его взгляде промелькнула ярость, но епископ тут же спохватился и вернул на лицо выражение благочестивой кротости.

Олдред продолжал:

— Архиепископ уже одобрил мысль подчинить этот монастырь аббатству Ширинга и поселить туда монахов. Ранее епископ попросил отложить рассмотрение этого дела, но сейчас, по-моему, самое время все решить.

Уилвульф вопросительно взглянул на брата.

Олдред догадывался, о чем думает Уинстен. Монастырь в глуши никогда не приносил изрядного дохода, теперь, когда с подделками покончено, он и вовсе превращался в обузу. Раньше там заправлял родич Дегберт, однако обстоятельства изменились, и Дегберта пришлось убрать. Словом, монастырем вполне можно было пожертвовать.

Несомненно, Уинстен недоволен тем, что Олдред все-таки взял над ним верх хотя бы в такой малости, но он наверняка осознавал, сколь неблагоприятное впечатление произведет, если попытается отстоять монастырь. Ведь епископ всячески показывал, что потрясен до глубины души злоумышлениями бедолаги Катберта; от него ожидали, что он с радостью покинет место, где случилось преступление. Если он продолжит упрямиться, те, кто не слишком ему доверяют, могут, не ровен час, заподозрить, что Уинстен намерен восстановить мастерскую и возобновить чеканку подделок.

— Я согласен с братом Олдредом, — сказал, помолчав, Уинстен. — Всем священникам мы назначим иные обязанности, а монастырь пусть отойдет аббатству Ширинга.

Олдред возблагодарил небеса за хорошую новость, пускай она единственная за сегодня.

Уилвульф обратился к казначею Хильдреду:

— Брат Хильдред, одобряет ли все это настоятель Осмунд?

Олдред не знал, что ответит казначей. Обычно тот выступал против любых предложений Олдреда, но на сей раз сумел удивить.

— Да, элдормен, — сказал Хильдред. — Настоятель горячо желает исполнения этого замысла.

— Быть по сему, — подытожил Уилвульф.

Хильдред замялся:

— Еще кое-что…

— Да, брат Хильдред?

— Это Олдред задумал передать монастырь аббатству, недаром он сейчас напомнил всем нам. А наш старший брат Осмунд всегда считал, что лучшим настоятелем нового приорства будет не кто иной, как сам брат Олдред.

Олдреда застали врасплох. Такого он никак не ожидал и ничуть к тому не стремился. Управлять крохотным приорством в глуши — отнюдь не предел мечтаний. Он хотел стать настоятелем аббатства Ширинга и сделать его средоточием обучения и просвещения.

Похоже, Хильдред отыскал способ избавиться от соперника. В отсутствие Олдреда Осмунд наверняка сделает Хильдреда своим преемником.

— Благодарю, брат Хильдред, но я недостоин такой чести, — откликнулся монах.

Уинстен почти не прятал ликования.

— Еще как достоин, брат Олдред! — воскликнул он.

«Тоже рад убрать меня с глаз долой», — подумал Олдред, а Уинстен прибавил:

— Как твой епископ, я счастлив немедленно утвердить это назначение.

— Вряд ли чин приора важнее должности армария в аббатстве.

— Ну, зачем же грубить? — Уилвульф широко улыбнулся: — В приорстве ты сполна проявишь свои лучшие качества.

— Вообще-то приора должен назначить настоятель Осмунд. Этот суд пытается присвоить себе его полномочия?

— Ни в коей мере, — заверил Уинстен с довольной ухмылкой. — Но мы можем одобрить предложение казначея Хильдреда.

Олдред понял, что его перехитрили. Теперь, когда назначение одобрено всеми влиятельными людьми Ширинга, Осмунду попросту не хватит смелости отменить свое решение. Он угодил в западню. С чего ему взбрело в голову, что он тут самый умный?

— С твоего позволения, брат, — сказал Уинстен, обращаясь к Уилвульфу, — я должен кое-что прояснить.

«Теперь-то что?» — подивился Олдред.

— Слушаю.

— На протяжении многих лет благочестивые люди жертвовали земли монастырю в Дренгс-Ферри.

Олдреда посетили скверные предчувствия.

— Эти земли передавались в ведение епархии Ширинга, следовательно, они остаются в собственности собора.

Рассуждая о епархии и соборе, епископ явно имел в виду самого себя.

— Это же нелепо! — возмутился Олдред.

Уинстен снисходительно усмехнулся:

— Деревню Дренгс-Ферри я уступаю новому приорству в знак моей доброй воли, но деревня Уигли, подаренная тобою, брат, на твоей свадьбе, и прочие земли, которыми владел монастырь, должны возвратиться епархии.

— Это неправильно, — сказал Олдред. — Когда архиепископ Эльфрик превратил Кентербери в монастырь, прежние священники не забрали имущество Кентерберийского собора!

— Это разные случаи и разные обстоятельства, — возразил Уинстен.

— Я не согласен.

— Предоставим решать элдормену.

— Ну уж нет! — отрубил Олдред сурово. — Это дело архиепископа.

Уилвульф вмешался: