Вечер и утро

В повседневных хлопотах Агнес действительно не помешает. Кэт непросто уследить за тремя сыновьями Рагны и двумя собственными дочерями, которые все моложе двух лет. Выдав Агнес замуж, Рагна искала швее замену, но так никого и не нашла. Если Агнес вернется, всем станет проще. И детям она вроде нравилась.

Но сможет ли она доверять Агнес после всего, что случилось?

— Госпожа, знала бы ты, каково осознать, что ты выбрала в мужья недостойного человека!

«Уж я-то знаю», — сказала себе Рагна и только потом сообразила, что впервые призналась в этом чувстве.

Ее затопило волной сострадания. При всех провинностях Агнес эта женщина во многом просто подчинялась своему мужу Оффе. Не ее вина, что она вышла замуж за нечестного мужчину. Сама-то она человек честный…

— Госпожа, просто скажи мне доброе слово, и я уйду! Тогда я буду знать, что прощена! — Агнес унижалась и лебезила: — Просто скажи: «Ступай с Богом».

Рагна не смогла ей отказать:

— Ступай с Богом, Агнес.

— Позволишь мне поцеловать близнецов? Я очень скучаю по ним.

У самой Агнес детей не было.

— Ладно.

Агнес умело приподняла обоих младенцев одновременно, по одному в каждой руке:

— Ух вы, мои хорошие!

Колинан, младший из близнецов, встретился взглядом с Агнес, загугукал и улыбнулся.

Рагна вздохнула:

— Агнес, ты хочешь вернуться?

27

Апрель 1001 г.

Приор Олдред возлагал большие надежды на тана Деормана Норвудского. Деорман был богат: в Норвуде была своя ярмарка, поэтому город исправно получал немалый доход. Месяц назад умерла жена Деормана, с которой тот прожил много лет, и это событие наверняка обратило мысли тана к загробной жизни. Смерть кого-то из близких нередко побуждала знать делать щедрые пожертвования церкви.

А пожертвования монастырю требовались отчаянно. Конечно, сейчас приорство сделалось куда богаче себя трехлетней давности — обзавелось тремя лошадьми, отарой овец и небольшим стадом молочных коров, — но Олдред мечтал о большем. Он смирился с тем, что ему никогда не возглавить аббатство в Ширинге, но теперь стремился превратить свою обитель в средоточие учености. Нескольких деревушек во владении для достижения этой цели было мало: требовалось что-то крупное — процветающая деревня, какой-то городок или прибыльное предприятие, скажем, порт или право на рыбную ловлю в реке.

Большая зала Деормана внушала почтение — повсюду шпалеры, одеяла и подушки. Слуги готовили стол для обильной полуденной трапезы, уже вкусно пахло жареным мясом. Деорман, мужчина средних лет, с годами стал подслеповат и потому не пошел вместе с Уилвульфом на викингов. Тана сопровождали две женщины в ярких нарядах, слишком откровенно к нему льнувшие, чтобы принять их за обыкновенных служанок; Олдред неодобрительно покачал головой, гадая, какое именно положение они занимают. По дому бегали пятеро или шестеро маленьких детей, носились как угорелые, занятые игрой, в которой, судя по всему, следовало пронзительно визжать.

Деорман не обращал внимания на детей и никак не откликался на улыбки и прикосновения двух женщин, вместо этого он гладил большого черного пса, сидевшего рядом.

Олдред сразу перешел к делу:

— Мои соболезнования по поводу кончины твоей супруги Годгифу, тан. Да упокоится ее душа с миром.

— Спасибо, — поблагодарил Деорман. — Вообще-то у меня еще две жены, но Годгифу провела со мною тридцать лет, и я скучаю по ней.

Олдред предпочел не услышать первую часть фразы: о многоженстве Деормана можно будет потолковать как-нибудь потом, сейчас есть задачи поважнее.

Приор продолжал все тем же строгим, величавым тоном:

— Монахи из Дренгс-Ферри охотно станут возносить ежедневные поминальные молитвы за бессмертную душу твоей дражайшей супруги, если ты обратишься к нам.

— Зачем мне вы, если у меня здесь, в Норвуде, есть собор, полный священников, которые молятся за нее?

— Тогда ты и вправду счастливый человек, тан, и твоей супруге уготовано светлое бытие в мире оном. Но ведь ты наверняка знаешь, что молитвы монахов, давших обет безбрачия, ценятся на небесах выше, чем молитвы женатых священников.

— Да, так говорят, — согласился Деорман.

Олдред сменил тон и заговорил деловито:

— Помимо Норвуда, ты владеешь маленькой деревушкой Саутвуд, где добывают железо. — Он помолчал, прикидывая, как лучше изложить свою просьбу, а потом, безмолвно и быстро помолясь, прибавил: — Не хочет ли тан принести благочестивый дар монастырю в память о даме Годгифу и передать нам деревню вместе с рудником?

Приор затаил дыхание. Посмеется ли Деорман над этой просьбой? Расхохочется ли, пораженный дерзостью Олдреда? Оскорбится ли?

Деорман, на губах которого заиграла удивленная улыбка, будто он нашел слова Олдреда неожиданными и забавными, ответил приору уклончиво:

— Смелая просьба.

— Иисус учит нас: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят»[41]. — Олдред часто вспоминал этот стих из Евангелия от Матфея, когда собирал дары и пожертвования.

— Верно, не будешь просить, так мало чего добьешься. — Деорман кивнул: — Но этот рудник приносит мне много денег.