Вечер и утро

Рагна перевела дыхание. Она будто побывала в драке. Предложение Уигельма ее потрясло своей наглостью, а его настойчивость была сродни жестокости. Ощущая прилив усталости, она прислонилась к стене дома и закрыла глаза.

Осберт заплакал — ему в глаз попала грязь. Она подошла к сыну, протерла ему лицо рукавом платья, и малыш успокоился.

Рагна вдруг поняла, что и сама приободрилась. До чего же странно, что забота о детях позволяет забыть все остальное. Во всяком случае, у женщин дело обстоит именно так. Ни один грубый английский тан не сравнится в назойливости с хнычущим ребенком.

Дыхание стало ровным, и она опять стала наблюдать, как дети играют с водой. Но передышка оказалась недолгой, умиротворение нарушил епископ Уинстен.

— Мой брат Уигельм сильно расстроен, — сказал он.

— О, ради всего святого! — воскликнула Рагна. — Прошу, не убеждай меня в его влюбленности.

— Мы оба знаем, что любовь тут ни при чем.

— Я рада, что ты не такой глупый, как твой брат.

— Благодарю.

— Это не похвала.

— Осторожнее, женщина, — сурово проронил епископ. — Ты не в том положении, чтобы оскорблять меня и мою семью.

— Я вдова элдормена, и ты не изменишь этого, как бы ни старался. Мое положение достаточно прочное.

— Зато Уигельм распоряжается в Ширинге.

— А мне принадлежит долина Оутен.

— Гарульф побывал там вчера.

Рагна опешила — ее никто в известность не поставил.

Уинстен продолжал:

— Он сказал жителям деревни, что Уигельм назначил его владетелем Оутена.

— Люди никогда его не примут. Староста Серик…

— Серик мертв. Гарульф сделал старостой Дудду.

— Оутен принадлежит мне, так сказано в брачном соглашении!

— Уилф не имел права отдавать долину тебе. Наша семья владела ею на протяжении нескольких поколений.

— Но отдал же!

— Он явно предполагал, что это временно. На срок твоей жизни.

— Это ложь.

Уинстен пожал плечами:

— Мне любопытно, что ты будешь делать.

— Я не стану ничего делать. Король Этельред назначит нового элдормена.

— Почему-то я был уверен, что ты об этом заговоришь. — Тон Уинстена заставил Рагну насторожиться. — Позволь кое-что тебе объяснить. Король озабочен нашествием викингов, которые всё бродят вокруг, они зазимовали на острове Уайт, вместо того чтобы вернуться домой. Этельред заключил с ними перемирие и должен уплатить двадцать четыре тысячи фунтов серебром.

Рагна ошарашенно покачала головой — столько денег было попросту не вообразить.

— Так что, сама догадаешься, королю недосуг вникать в мелкие дрязги, он выкуп собирает. К тому же у него скоро свадьба.

Этельред был женат на Эльфгифу из Йорка, которая умерла, рожая ему одиннадцатого ребенка, и теперь хотел жениться заново.

— Он женится на Эмме Норманнской.

Рагна снова удивилась. Она знала Эмму, дочь графа Ричарда Руанского. Эмме было двенадцать, когда Рагна покинула Нормандию пять лет назад. Теперь ей, стало быть, семнадцать. Пожалуй, молодая норманнка, выйдя замуж за английского короля, может стать ее союзницей.

Уинстен думал о другом:

— Учитывая все это, скажи мне: как долго, по-твоему, король будет решать, кто станет новым элдорменом Ширинга?

Рагна промолчала.

— Он решит быстро, — ответил Уинстен на свой же вопрос. — Уточнит, у кого подлинная власть в округе, и просто утвердит этого человека. Тем самым мой брат станет полноправным элдорменом.

Будь это правдой, подумалось Рагне, вы бы не уговаривали меня выйти замуж за Уигельма. Тут на ум пришла другая мысль, которая заставила ее похолодеть. Что предпримет Уинстен, если она и впредь будет отвергать Уигельма? У него наверняка найдутся иные решения. Скорее всего, таковых будет несколько, но вот одно из них сулит Рагне немалые неприятности.

Он может ее убить.

33

Август 1002 г.

Эдгар убил двух человек — первым был викинг в Куме, вторым стал Стигги. Быть может, даже троих, если Бада умрет от перелома ключицы. Размышляя об этом, Эдгар спрашивал себя, превратился ли он в убийцу.

Воинам не приходилось задаваться этим вопросом — ведь их с детства воспитывали убивать. Но Эдгар был строителем, а ремесленнику не свойственно ввязываться в драки. Однако Эдгар победил тех, кто был привычен к насилию. Возможно, этим следовало гордиться: тот же Стигги был хладнокровным убийцей. Тем не менее Эдгар терзался сомнениями.

Вдобавок гибель Стигги ничего не изменила: Гарульф захватил долину Оутен и прямо сейчас наверняка наводил свои порядки в деревне Оутенхэм.

Когда Эдгар добрался до Ширинга, то отправился, никуда не сворачивая, на двор элдормена. Расседлал Подпорку, отвел ее к пруду попить, а затем выпустил лошадь на близлежащий выпас.

Приближаясь к дому Рагны, он гадал — наверное, это было глупо, — будет ли она выглядеть иначе, раз овдовела. Он знал ее уже пять лет, и все эти годы она принадлежала другому мужчине. Изменился ли ее взгляд, как она теперь улыбается, может, у нее теперь даже походка другая? Он знал, что Рагна его любит, но вдруг отныне она начнет выказывать свои чувства нагляднее?