Вечер и утро

— …и вместе мы попросим короля назначить нас правителями Ширинга. Честно сказать, я надеялся, что ты успела осознать всю разумность такого выбора.

— Прости, мне он разумным не кажется.

— Лучшего не будет. — Он крепко стиснул ее плечо: — Хватит притворяться, я же тебе нравлюсь! Давай признавайся!

— С чего ты взял, что я притворяюсь? Отпусти меня.

— Обещаю, едва мы перепихнемся, ты начнешь молить о продолжении.

Она высвободила руку и встала:

— Никогда!

К ее удивлению, Уигельм тоже поднялся, направился к двери и постучал в нее. С порога он снова повернулся к Рагне:

— Никогда — это слишком долго.

Дверь открыли, Уигельм ушел.

— Уф! — выдохнула Рагна, когда дверь закрылась.

— Тебе повезло, госпожа, — заметила Кэт, усаживаясь обратно на скамью рядышком с Рагной.

Рагна кивнула:

— Верно. Что-то он сдался подозрительно легко.

— Что тебя гнетет?

— Многое, но важнее то, что гнетет Уигельма. Почему, по-твоему, он так хочет на мне жениться?

— Да кто бы не захотел?

Рагна покачала головой:

— На самом деле я как жена ему не нужна. Со мною слишком много хлопот. Он без труда найдет кого посговорчивее, чтобы переспать.

— Тогда что у него на уме?

— Братья явно опасаются короля. Они завладели Ширингом и избавились от меня, но изрядно разозлили Этельреда, и не исключено, что король пожелает наглядно им объяснить, кто правит Англией.

— Кто знает? — Кэт пожала плечами: — Короли любят спокойную жизнь.

— Верно. Вот только Уинстен с Уигельмом не в силах догадаться, что в итоге решит Этельред. Зато у них будет больше возможностей добиться желаемого, выйди я замуж за Уигельма. Потому-то они и не отступаются.

Дверь открылась. Уигельм вернулся.

На сей раз его сопровождали четверо воинов. Видимо, те, с которыми он прибыл из Ширинга. Выглядели они отпетыми головорезами.

Кэт вскрикнула от испуга.

Воины, разделившись попарно, схватили женщин и швырнули на пол.

Дети заплакали.

Уигельм взялся за вырез платья Рагны, сорвал с нее одежду, оставив лежать голой и распростертой на полу.

Один из его воинов причмокнул:

— Боги, ну и яблочки! В самом соку!

— Они не для тебя, — процедил Уигельм, задирая рубаху. — Когда я закончу, можешь поиметь служанку, но эта стерва моя. Она будет моей женой.

* * *

С моря дул холодный ветер, и Уинстен был рад очутиться в тепле под крышей заведения Мэгс в Куме. Уигельм вошел следом за ним. Мэгс сразу заметила епископа, кинулась навстречу и обняла.

— Мой любимый священник! — весело воскликнула она.

Уинстен поцеловал ее:

— Мэгс, милая, как дела?

Она поглядела через его плечо:

— Да ты не один, с тобой твой красавчик-братец. — Она обвила руками шею Уигельма.

— Тебе все красавчики, лишь бы деньги платили, — проворчал Уигельм.

Мэгс сделала вид, что не слышит:

— Присаживайтесь, дорогие гости, выпейте моей медовухи. Только что сварена. Селетрит! — Она прищелкнула пальцами.

Кувшин и кружки принесла женщина средних лет — несомненно, бывшая шлюха, подумалось Уинстену, теперь слишком старая для прежней работы. Мужчины выпили, и Селетрит им подлила.

Уинстен разглядывал девиц, сидевших на скамьях вдоль стен. Одни были прилично одеты, другие кутались в свободные накидки, а одна, бледнокожая, и вовсе бесстыдно сверкала наготой.

— Какое очаровательное зрелище! — Он притворно вздохнул.

— У меня появилась новая девушка, совсем свеженькая. Но кто из вас лишит ее девственности?

— Скольким уже ты предлагала до нас? — хмуро спросил Уигельм.

Уинстен усмехнулся.

— Вы же знаете, я никогда бы не посмела вам лгать! — возмутилась Мэгс. — Я держу ее отдельно от прочих, в соседнем доме.

— Уступаю брату, пусть девственницу утешает Уигельм, — сказал Уинстен. — Я предпочитаю более опытных.

— Тогда как насчет Мерри? Она тебя любит.

Уинстен улыбнулся пышной темноволосой девице лет двадцати, и та помахала ему рукой.

— Да, Мерри будет в самый раз. У нее такая большая задница.

Мерри подошла и села рядом с ним, он ее поцеловал.

Мэгс велела:

— Селетрит, приведи девственницу из соседнего дома для тана Уигельма.

Епископ потискал Мерри на скамье, а затем распорядился:

— Ложись-ка на пол, дорогуша, и давай займемся делом.

Мерри стянула платье через голову и легла на спину. У нее была розовая кожа и пухлое тело. Правильно он выбрал… Уинстен задрал рубаху и пристроился на коленях между ног шлюхи.

Внезапно Мерри завопила.

Уинстен в замешательстве отпрянул.

— Черт подери, что на тебя нашло, девка?! — рявкнул он в сердцах.

— У него шанкр! А-а-а! — Мерри вскочила и непроизвольно прикрыла ладонями пах.

— Чего? Что за чушь?! — взъярился Уинстен.

Мэгс заговорила по-новому: прежнее отношение из разряда «чего изволишь» уступило место деловитости и властности.

— Давай-ка проверим, милорд епископ, — сухо сказала она. — Предъяви мне свой член.

Уинстен послушался.

— Боги! — прошептала Мэгс. — Это и вправду шанкр!

Уинстен посмотрел вниз. Рядом с головкой члена виднелась вытянутая язва около дюйма длиной, в ее сердцевине злобно алело рдяное пятно.

— Ерунда какая! У меня ничего не болит.

Веселость Мэгс улетучилась бесследно.

— Это не ерунда, — твердо произнесла она, и в ее голосе вместо былого радушия сквозил холод. — Это срамная хворь.