Вечер и утро

— К сожалению, это неизбежно, — вздохнул Уинстен. — Но братия наверняка возносит хвалы Господу за то, что ты следишь за порядком в Кентербери.

Сигефрит коротко кивнул, но промолчал.

Уинстен усмехнулся:

— Лично я всегда полагал, что казначеям поручают невыполнимое.

Сигефрит как будто заинтересовался:

— Как это?

— От вас вечно требуют денег, но не подпускают к распоряжению ими. Вы обеспечиваете доходы, но расходами ведают другие!

Сигефрит наконец позволил себе улыбнуться:

— Верно подмечено, милорд.

— Как по мне, — продолжал Уинстен, — настоятель, приор или любой, кто стоит во главе монастыря, должен советоваться с казначеем о расходах, а не только о доходах.

— Да, это избавило бы от множества хлопот, — согласился Сигефрит.

«На том и остановимся, — сказал себе Уинстен. — Не стоит слишком явно обнажать свой корыстный интерес. Лучше попробовать устранить Уигферта».

— В нынешнем году казначеям впору беспокоиться. Сам знаешь, неурожай, люди голодают…

— А мертвые не платят податей, — закончил за епископа Сигефрит.

«Похоже, он не из тех, кто ноет о сострадании, — подумал Уинстен, — и это хорошо».

— Вдобавок погода никак не наладится, вся южная Англия затоплена. По пути сюда мне то и дело приходилось пускаться в объезд.

Это было сильное преувеличение: да, шли дожди, но они задержали епископа в пути всего на несколько дней.

Сигефрит сочувственно хмыкнул.

— Более того, погода, по-моему, ухудшается. Надеюсь, вы не собирались никуда отъезжать.

— Разве что ненадолго. На Рождество надо будет собрать подати с тех, кто сумел выжить. В твои владения прибудет, как обычно, брат Уигферт.

— Если хочешь, чтобы Уигферт добрался до нас к Рождеству, отсылай его как можно скорее. Дорога займет много времени.

— Конечно. Спасибо за предупреждение.

«Еще один легковерный», — удовлетворенно подумал Уинстен.

На следующий день Уигферт уехал из Кентербери.

* * *

Сыновья Рагны играли в снежки. Четырехлетние близнецы сражались вдвоем против шестилетнего Осберта. Двухлетний Ален, совсем еще малыш, заливисто смеялся.

Домочадцы Рагны наблюдали за происходящим всем своим маленьким кругом — Кэт, Гильда, Винтрит и телохранитель Гримвальд. От последнего толку было чуть: будучи воином Уигельма, он не стал бы защищать Рагну — скорее сам бы на нее напал.

Однако сейчас все обстояло довольно мирно, а дети откровенно радовали, все четверо. Осберт учился читать и писать. Рагна, конечно, вовсе не о такой жизни когда-то грезила — и продолжала тосковать по Эдгару, — но все-таки ей было за что благодарить судьбу.

Когда Уигельм стал элдорменом, он совершенно забросил управление Кумом, и заботу о городе взяла на себя Рагна, и вот так вышло, что она, по сути, сделалась владетелем Кума и Оутена, хотя Уигельм, бывало, наезжал в оба места и вершил там суд.

Помяни нечистого… Уигельм вышел во двор в сопровождении молоденькой наложницы Мегантрит. Они встали рядом с Рагной и смотрели, как мальчики играют. Рагна не заговорила с мужем, даже не повернулась в его сторону. Ее отвращение к нему только усилилось за те два года, что они считались мужем и женой.

Он был одновременно жестоким и глупым. К счастью, ей не приходилось проводить с ним много времени. Вечерами он напивался, и его относили в постель, а когда бывал почти трезвым, он развлекался по ночам с Мегантрит, но та до сих пор не родила ему ни одного ребенка. Порой его одолевало застарелое желание, и он навещал Рагну. Она не сопротивлялась, просто закрывала глаза и думала о чем-то другом, пока он ерзал сверху. Уигельму нравилось принуждать к утехам, но безразличия он не выносил, и очевидная холодность Рагны его обескураживала.

Осберт кинул очередной снежок — и угодил прямо в лицо Алену. Малыш заплакал и подбежал к Рагне. Она вытерла сыну лицо рукавом и погладила по голове.

— Не хнычь, Ален, — напустился на малыша Уигельм. — Это всего лишь снег.

От резкого отцовского тона Ален всхлипнул.

— Ему же только два года, — негромко напомнила Рагна.

Уигельм не любил споров, предпочитая драки:

— Нечего его баловать! Мне не нужен сын-плакса. Он должен быть воином, как его отец.

Рагна каждый день молилась о том, чтобы Ален, когда вырастет, стал совсем другим человеком, чем его отец. Но вслух она возражать не пыталась, перечить Уигельму было бесполезно.

— И не вздумай учить его читать, — прибавил Уигельм. Сам он читать не умел. — Это занятие для священников и женщин.

«Там посмотрим», — подумала Рагна, но опять промолчала.

— Короче, воспитывай его правильно, не то поплатишься.

Уигельм удалился, наложница последовала за ним.

Рагна поежилась. Что он имел в виду?

Через заснеженный двор в ее сторону двигалась повитуха Хильди. С нею Рагне всегда было приятно поговорить: Хильди отличалась житейской мудростью, а своими навыками в целительстве могла поспорить с учеными врачами.

— Я знаю, что тебе не нравится Агнес, — проговорила повитуха, приблизившись.

Рагна сглотнула комок в горле:

— Она мне нравилась, пока не предала меня.

— В общем, она умирает и хочет попросить у тебя прощения.