Вечер и утро

— Молодец! Видимо, дела у тебя идут неплохо, если ты задумался об этом.

— Полагаю, мы можем себе такое позволить, по милости Божьей. Но не откажемся, если ты разрешишь нам, как раньше, бесплатно брать камень из Оутенхэма.

— Рада помочь.

— Спасибо, госпожа.

— А кто будет вашим главным строителем?

Олдред понизил голос, чтобы слуги не услышали:

— Я отправил двух братьев в Нормандию на поиски Эдгара.

Сердце Рагны пропустило удар.

— Надеюсь, они его найдут.

— Они поплывут в Шербур и обратятся к твоему отцу. Эдгар говорил мне когда-то, что попросит графа Хьюберта подсказать, где нужны работники.

Рагна велела себе не радоваться раньше времени. Вдруг Эдгар не захочет возвращаться? Она печально покачала головой.

— Он ушел потому, что я стала женой Уигельма, — и я все еще замужем за Уигельмом.

Олдред отмахнулся:

— Сдается мне, постройка новой церкви его соблазнит. Уж я-то знаю, какой у него нрав!

Возможно, приор прав и Эдгар в самом деле откликнется на такую возможность. Рагна даже улыбнулась, но тут ее посетила другая мысль, согнавшая улыбку с лица: а вдруг он там кого-то встретил?

— Он вполне мог жениться, — сказала она угрюмо.

— Давай верить, что все обернется к лучшему.

— Хоть бы он приехал! — прошептала Рагна.

— Это было бы здорово. Я нарочно держу его дом пустым.

Рагна знала, что Олдред тоже любил Эдгара — и тоже мучился, пытаясь совладать с неразделенными чувствами.

Олдред встрепенулся, будто прочитал ее мысли, и пожелал сменить тему:

— Вообще-то я собирался просить тебя о другом одолжении…

— Так проси. Что случилось?

— Архиепископ Кентерберийский умирает, а Уинстен метит на его место.

Рагна вздрогнула:

— Этот человек во главе церкви южной Англии — просто насмешка над здравым смыслом!

— Ты скажешь это королеве Эмме? Вы ведь знакомы, ты ей нравишься, она тебя послушает.

— Ты прав, она меня выслушает, — согласилась Рагна. К словам Олдреда она сама могла добавить кое-что еще: могла сказать королеве, что Уинстен болен и болезнь постепенно сводит его с ума. Этого наверняка окажется достаточно, чтобы король не стал назначать его архиепископом.

Но Рагна понимала, что не раскроет правду ни Эмме, ни кому-либо еще. Уинстен без труда выяснит, кто воспрепятствовал его назначению, и тогда начнутся расправы. Уигельм заберет Алена, отлично сознавая, что это самое суровое наказание, которому ее можно подвергнуть.

Она посмотрела на Олдреда, и ей стало грустно. Лицо приора выражало надежду и решимость. Он хороший человек, но она не могла его поддержать. «Зато злодеи всегда добиваются своего, — мысленно посетовала она. — Дренг, Дегберт, Уигельм, Уинстен — перечислять можно долго. Возможно, так уж заведено на этом свете».

— Прости, Олдред, — сказала Рагна вслух. — Я слишком боюсь того, что Уинстен и Уигельм сделают со мною в отместку. Прости, но я не могу тебе помочь.

39

Весна 1006 г.

Мастера, трудившиеся над новой каменной церковью, сделали перерыв в разгар утра. Дочь мастера-каменотеса Клотильда принесла отцу горшок с пивом и немного хлеба. Джорджо, строитель из Рима, смочил хлеб в пиве, чтобы краюха стала мягче.

Эдгар считался первым помощником старшего мастера и в перерывах обычно заходил во времянку каменотесов, чтобы обсудить, какие работы нужно выполнить до конца дня. После двух с лишним лет общения на норманнском он вполне освоил чужой язык и говорил на нем бегло.

Клотильда со временем начала приносить пиво и хлеб не только отцу, но и Эдгару. Сейчас Эдгар отдал кусок хлеба своему новому псу Угольку — черному и усатому.

Храм возводили на участке, который шел под уклон, с запада на восток, и это обстоятельство заставило поломать голову. Чтобы пол получился ровным, пришлось рыть глубокую крипту и ставить толстые приземистые колонны, которые поддерживали восточную часть нефа.

Эдгар восторгался замыслом Джорджо. Неф предполагалось обрамить двумя продольными рядами огромных полукруглых арок, что опирались на могучие колонны, и так люди в боковых проходах могли обозреть всю ширину церкви, а на службу могла собраться многочисленная паства. Ранее Эдгар и помыслить не смел о столь дерзком замысле: он был уверен в том, что никто в Англии о таком даже не задумывался. Местные мастера тоже качали головами — и для Нормандии все это было в новинку.

Джорджо, худощавый и сварливый мужчина лет пятидесяти, был самым опытным строителем, какого Эдгар до сих пор встречал, а его воображение не ведало пределов. Завидев Эдгара, он принялся чертить палкой по земле, чтобы растолковать, как вуссуары, то есть строительные камни в арках, возможно скрепить раствором таким образом, что вместе они будут смотреться как череда расходящихся колец.

— Понимаешь? — спросил он.

— Да, конечно, — ответил Эдгар. — Неожиданно, но разумно.

— Не хвастайся, что понимаешь, если ничего не понял! — раздраженно проворчал Джорджо.

Мастер привык долго разъяснять свои мысли другим, но Эдгар, к его изумлению, схватывал многое сразу. Поневоле Эдгару вспоминались давние разговоры с отцом.

— Ты очень доступно все описываешь, — сказал он, льстя самолюбию Джорджо.