Вечер и утро

Рагна вздохнула. В такой просьбе было трудно отказать, пусть даже она исходила от женщины, разрушившей жизнь своей госпожи.

Оставив мальчишек на Кэт, Рагна кивнула Хильди.

В городе чистый белый снег уже успели затоптать и забросать мусором. Хильди привела Рагну к крошечному домику сразу за епископским. Внутри было грязно и скверно пахло. Агнес лежала на полу, кутаясь в одеяло. На ее щеке, рядом с носом, багровела отвратительная шишка с язвой посредине.

Ее взгляд блуждал вокруг, словно она не понимала, где находится. Но вот она заметила Рагну и выговорила:

— Я тебя знаю.

Что за бред? Агнес прожила с Рагной более десяти лет, но говорила так, будто они едва знакомы.

— Она путается в мыслях, — пояснила Хильди. — Это от болезни.

— Голова сильно болит, — пожаловалась Агнес.

Хильди повысила голос:

— Ты просила привести госпожу Рагну и хотела покаяться перед нею.

Лицо Агнес изменилось, словно вдруг к умирающей вернулись все былые умственные способности.

— Я поступила ужасно, — прошептала она. — Госпожа, молю, прости меня за мое предательство.

Против такой мольбы было не устоять.

— Я прощаю тебя, Агнес, — искренне произнесла Рагна.

— Это Господь наказывает меня за мои грехи. Хильди говорит, что у меня проказа шлюх. Ну, срамная болезнь.

Рагна опешила: ей доводилось слышать об этой хвори, которая передавалась от человека человеку через плотскую близость, из-за чего ее так и прозвали. Все начиналось с головной боли и приступов головокружения, но постепенно страждущий терял ясность мысли и в итоге сходил с ума.

— Это смертельно? — вполголоса спросила Рагна у Хильди.

— Само по себе нет, но человек настолько слабеет, что его быстро одолевают иные хвори, которые и сводят в могилу.

Рагна повернулась к Агнес.

— Ты заразилась от Оффы? — недоверчиво спросила она.

Хильди покачала головой:

— Нет, ее муж тут ни при чем.

— А кто же тогда постарался?

— Я согрешила с епископом, — выдавила из себя Агнес.

— С Уинстеном?

— Уинстен болен, — подтвердила Хильди. — У него болезнь протекает медленнее, чем у Агнес, так что он пока ничего не заметил, но я-то вижу признаки. Он ощущает усталость, голова у него кружится, а на шее нарыв вскочил. Он пытается прятать его под плащом, но я заметила, и этот нарыв такой же, как на лице Агнес.

— Даже если он знает, то будет скрывать ото всех, — задумчиво произнесла Рагна.

— Это уж точно, — согласилась Хильди. — Узнай люди, что он сходит с ума, Уинстен лишился бы своего положения.

— Вот именно.

— Я никому не скажу, госпожа, я боюсь Уинстена.

— Я тоже, — призналась Рагна.

* * *

Олдред с легкой растерянностью рассматривал стопки серебряных пенни на своем столе.

Брат Годлеов, казначей Кингсбриджского монастыря, принес сундук с деньгами из хранилища в старой мастерской Катберта и поставил на стол. Вместе они подсчитали серебряные монеты. С весами вышло бы быстрее, но у них не было весов.

До сих пор весы как-то не требовались.

— А я-то думал, что в этом году нам не хватит денег после голода, — признался настоятель.

— Помогло то, что викинги ушли, — объяснил брат Годлеов. — Мы заработали меньше обычного, но все равно много. Тут и сборы с моста, и подать с торговцев на рынке, и пожертвования от паломников. К тому же за последний год нам четырежды выделяли земли, так что не забудь о доходах с них.

— Это все я помню, но ведь мы немало тратили.

— Да, мы кормим голодающих на много миль окрест, а еще построили школу, скрипторий, трапезную и дормиторий для новых братьев, которые присоединились к нам.

Олдред кивнул. Судя по всему, его мечта о монастыре как средоточии учености постепенно начинала сбываться.

Годлеов продолжал:

— В основном это деревянные постройки, так что обошлись они недорого.

Олдред уставился на деньги. Он много трудился, обеспечивая монастырь притоком средств, однако сейчас вдруг почувствовал себя неуютно.

— Я же давал обет бедности, — промолвил он негромко, обращаясь к самому себе.

— Это не твои деньги, — напомнил Годлеов, — это деньги монастыря.

— Ты прав, брат. Но мы ведь не можем просто чахнуть над этим богатством, верно? Иисус заповедал копить сокровища не на земле, а на небе. Значит, богатство ниспослано нам с определенной целью.

— С какой же?

— Быть может, Господь хочет, чтобы мы построили церковь побольше. Это и вправду нужно. Нынче приходится служить по воскресеньям три службы подряд, и храм неизменно полон. А паломники даже в будни часами стоят в очереди, чтобы припасть к мощам святого.

— Не слишком ли мы спешим? — осведомился Годлеов. — Того, что лежит на столе, недостаточно, чтобы оплатить каменную церковь.

— Деньги будут поступать и дальше, правильно?

— Я надеюсь на это, но людям не дано предвидеть будущее.

Олдред улыбнулся:

— Мы должны верить.

— Вера денег не приносит.

— Она куда лучше, чем деньги. — Олдред встал: — Давай уберем все это подальше, и я тебе кое-что покажу.