Вечер и утро

— Я был там всего раз, чинил крышу. Думаю, у них две спальни, одна для настоятельницы и ее ближайшей помощницы, а вторая, большая, для пяти или шести остальных монахинь. В обеих я видел деревянные кровати с тюфяками и одеялами.

— Звучит великолепно. Ты отвезешь меня туда?

— Конечно, миледи.

— Кэт и Агнес отправятся со мной. Мои прочие слуги останутся здесь. Если женский монастырь мне не подойдет по какой-либо причине, я немедленно вернусь.

Кэт взяла кожаную сумку, в которой лежали вещи, необходимые Рагне перед сном, в частности гребень и кусок иберийского мыла. Девушка с огорчением выяснила, что в Англии в ходу лишь жидкое мыло.

Эдгар снял со стены фонарь, Кэт прихватила еще один. Дренг скрипнул зубами, но возразить не посмел.

Рагна поймала взгляд Берна и пристально посмотрела на главного телохранителя. Тот понятливо кивнул — ему выпало стеречь сундук с деньгами.

Следом за Эдгаром все трое вышли наружу. Спустились к берегу и сели в лодку, пока Эдгар отвязывал веревку. Его пес запрыгнул на борт. Эдгар взял в руки шест, и лодка поплыла.

Рагна рассчитывала на то, что женский монастырь ее не разочарует. Ей настоятельно требовались чистая комната, мягкая постель и теплое одеяло. Она чувствовала себя так, как чувствует, должно быть, страдающий от жажды человек, у которого запершило в горле перед кувшином холодного сидра.

— Это богатый женский монастырь, Эдгар? — спросила Рагна.

— Не особенно. — Юноша без видимых усилий направлял лодку, его дыхание было ровным, и казалось, что он совсем не устает. — Они владеют землей в Нортвуде и в Сент-Джон-ин-зе-Форест.

— Скажи, Эдгар… — Агнес замялась, и Рагна невольно улыбнулась. — Ты женат на одной из женщин в таверне?

Судя по всему, Агнес положила глаз на молодого паромщика.

Юноша рассмеялся:

— Нет, что ты! Две из них — жены Дренга, а беременная девушка — его рабыня.

— В Англии мужчинам разрешено иметь двух жен?

— Ну, не то чтобы разрешено, однако священники не в силах изменить этот обычай.

— А кто отец ребенка рабыни? Ты?

Еще один острый вопрос, подумалось Рагне.

Эдгар даже вскинулся:

— Конечно нет!

— А кто?

— Никто не знает.

— У нас в Нормандии нет рабов, — вставила Кэт.

Дождь продолжал накрапывать, ни луны, ни звезд не было видно. Рагна едва различала очертания окрестностей, но Эдгар знал, куда плыть, и очень скоро паром уткнулся в песчаный берег. Свет фонарей выхватил из мрака привязанную к столбу небольшую лодку. Эдгар сбросил сходни.

— Тут дно крутое, — сказал он, повернувшись к женщинам. — Может, вас перенести? Недалеко, всего два шага, зато платья не намокнут.

Кэт фыркнула.

— Перенеси госпожу, — весело воскликнула она, — а мы с Агнес сами справимся.

Агнес разочарованно хмыкнула, но не осмелилась спорить с Кэт.

Эдгар спрыгнул с парома. Вода доходила ему до бедер. Рагна присела у борта, спиной к юноше, затем развернулась, обняла его за шею и наконец перекинула ноги через борт. Юноша принял ее вес на обе руки без малейших усилий.

Она внезапно поняла, что ей нравится быть в его объятиях. Это осознание принесло легкий стыд — ведь она влюблена в другого мужчину, за которого вскоре выйдет замуж, так что не пристало прижиматься к кому-то другому! Но, во-первых, у нее имелось оправдание, а во-вторых, все закончилось почти сразу. Эдгар сделал два шага по воде и поставил Рагну на сушу.

Вверх по склону от берега бежала тропинка. Она вывела путников к большому каменному зданию. Его очертания скрадывались окружающей темнотой, но Рагне показалось, что она разглядела два выступа крыши: один, наверное, церковный, а второй — монастырский. Сбоку от монастыря угадывалась невысокая колокольня.

Эдгар постучал в деревянную дверь.

Спустя некоторое время женский голос спросил:

— Кто это стучится среди ночи?

Рагне вспомнилось, что у монахинь вообще принято рано ложиться спать.

— Это Эдгар-строитель. Я привез леди Рагну из Шербура, которая желает вашего гостеприимства.

Дверь открыла худая женщина лет сорока, с бледно-голубыми глазами. Из-под чепца торчали пряди седых волос. Она подняла фонарь, который держала в руке, и молча оглядела гостей. При виде Рагны ее глаза расширились от изумления, а рот приоткрылся. Такое бывало неоднократно, и Рагна к этому привыкла.

Монахиня посторонилась, пропуская женщин.

Рагна попросила Эдгара:

— Подожди, пожалуйста, на всякий случай.

Дверь закрылась.

Рагна увидела помещение с колоннами, темное и пустое, видимо, здесь монахини проводили время, когда не молились в церкви. Она различила темные очертания двух столов: наверное, эти монахини переписывали и, возможно, разукрашивали рукописи, а не только ухаживали за прокаженными.

Монахиня, впустившая их, представилась:

— Я мать Агата, здешняя настоятельница.

— Полагаю, ты приняла это имя в честь покровительницы врачевательниц? — вежливо осведомилась Рагна.

— И жертвы мужского насилия[26].

Понятно, за этими словами скрывалась некая история, но Рагна не испытывала желания выслушивать ее этим вечером.

— Это мои служанки, Кэт и Агнес.

— Рада приветствовать всех здесь. Вы ужинали?

— Да, спасибо. Мы очень устали. Мы можем у вас переночевать?