Вечер и утро

На прощание Агнес шепнула Эдгару, что надеется вскоре встретиться снова. Неужели чужестранка воспылала к нему какими-то чувствами? Если так, придется, пожалуй, объяснить, что он не может никого полюбить, и рассказать о Сунни. Интересно, кстати, сколько еще раз ему предстоит рассказывать эту историю.

Ближе к вечеру его оторвал от работы крик боли из таверны. Похоже, кричала Блод, и Эдгар решил, что Дренг опять учит рабыню кулаками. Юноша бросил свои инструменты и побежал в таверну.

Он ошибся: Дренг сидел за столом и раздраженно морщился. Блод улеглась на полу, прижавшись спиной к стене. Ее черные волосы были мокрыми от пота. Лив и Этель молча смотрели на рабыню. Стоило Эдгару войти, Блод снова вскрикнула от боли.

— Господь всемогущий! — выдохнул Эдгар. — Что тут творится?

— Глаза разуй, глупый слюнтяй! — Дренг криво усмехнулся. — Никогда не видел, как женщина рожает?

Эдгару и вправду не доводилось этого видеть. Он наблюдал, разумеется, как рожают животные, но люди — это другое. Будучи младшим в семье, он не застал рождения своих братьев, а потому знал о человеческих родах только понаслышке — мол, это по-настоящему больно; на память вдруг пришли крики боли из соседних домов в Куме и слова матушки: «О, вот и ее срок настал». Но воочию Эдгар до сих пор ничего такого не видел.

Из детства он вынес лишь уверенность в том, что при родах матери часто умирают.

Было неприятно смотреть на девушку, страдающую от боли, и не понимать, чем тут можно помочь.

— Может, дать ей глоток эля? — пробормотал он. Насколько Эдгар знал, веселящие напитки нередко использовали как болеутоляющее.

— Давай попробуем, — согласилась Лив, налила половину кружки и протянула Эдгару.

Он опустился на колени рядом с Блод и поднес кружку к губам рабыни. Та проглотила эль и опять скрючилась от боли.

— Это все первородный грех, — сообщил Дренг. — В Эдемском саду.

— А муженек-то мой в святоши подался, — язвительно заметила Лив.

— Не в том дело, — отмахнулся Дренг. — Ева ослушалась Всевышнего, и в наказание все женщины терпят боль.

— Думаю, Ева спятила из-за своего мужчины, — не унималась Лив.

Эдгар решил уйти: он сделал, что мог, никакого прока от него не будет; другие, судя по всему, испытывали схожие ощущения. Предадимся милости Господней.

Юноша вернулся к прерванной работе. Внезапно ему подумалось, а как все происходило бы у Сунни. Их совместные ласки рано или поздно могли бы привести к тому, что она бы понесла, но прежде Эдгар ни о чем таком особо не помышлял. Теперь же, наедине с собой, он осознал, что ему было бы поистине невыносимо видеть ее страдания, раз уж он настолько сочувствует Блод, с которой едва знаком.

Он закончил выравнивание основания, когда начало темнеть. Утром надо будет перепроверить заливку, а если все в порядке, уже завтра можно положить первую цепочку камней.

Он направился в таверну. Блод лежала на полу и как будто забылась сном. Этель подала ужин — тушеную свинину с морковью. В это время года обыкновенно прикидывали, какие животные способны пережить зиму, а каких следует забить прямо сейчас. Толику мяса съедали сразу, остальное коптили или солили впрок.

Эдгар сытно поел. Дренг сердито косился в его сторону, но молчал. Лив поглощала эль и явно понемногу пьянела.

После еды, словно нарочно дождавшись, Блод снова начала стонать, причем схватки, казалось, одолевали ее все чаще.

— Теперь уже скоро, — проговорила Лив. Как частенько случалось по вечерам, изъяснялась она с запинкой, но пока рассуждала здраво. — Ступай к реке, Эдгар, принеси воды, чтобы обмыть ребенка.

Эдгар удивился:

— А ребенка нужно мыть?

Лив засмеялась:

— Ага! Скоро сам увидишь.

Он взял ведро и направился к реке. Было темно, но с ясного неба светил яркий полумесяц. Бриндл последовал за хозяином, рассчитывая покататься на лодке. Эдгар зачерпнул воды и вернулся в таверну. К его возвращению Лив разложила на полу чистое тряпье.

— Поставь ведро возле огня, чтобы вода немного нагрелась.

Крики Блод становились все истошнее. Эдгар заметил, что тростник под ее телом мокрый от влаги. Неужели все идет так, как должно быть?

— Может, позвать сестру Агату? — неуверенно спросил Эдгар. К монахиням обращались, когда требовалась неотложная врачебная помощь.

— Мне нечем ей заплатить, — возразил Дренг.

— Она не берет плату! — возмутился Эдгар.

— На словах-то да, но от людей состоятельных ожидает пожертвований. От меня точно захочет денег получить. Люди почему-то считают меня богачом.

— Не суетись, Эдгар. — Лив пьяно хихикнула. — С Блод все в порядке.

— По-твоему, все идет как надо?

— Уж поверь.

Блод попыталась встать, и Этель ей помогла.

— Разве она не должна лежать? — подивился Эдгар.

— Не сейчас, — отрывисто произнесла Лив.

Она открыла сундук, достала оттуда две тонкие полоски кожи. Потом бросила в огонь пучок сушеной ржи. Горящей рожью отгоняли злых духов. Наконец Лив взяла большую чистую тряпку и накинула себе на плечо.

Эдгар понял, что наблюдает обряд, суть которого ему неведома.