Вечная зима (СИ)

— Похоже на правду, — критично выдал Хоу. Он по-прежнему не доверял словам Кенджи. Не мог клан пасть так низко, дабы вести себя, как разбойники. Эти люди грабили торговый путь, истязали рабынь и пленных, вели себя по-скотски в этой крепости. С другой стороны Кенджи резко выделялся на их фоне. Его манеры, его поведение вполне могли обелить всех подопечных. Но даже если он истинный наследник клана, то как он мог допустить себя до управления таким сбродом? Это ведь бесчестно! Однако, этот сброд держит в страхе Солнечные земли, что может говорить как о способностях Кенджи, так и о способностях его армии, не свободных, впрочем, от пороков. Но раз уж Кенджи предан Хоу на словах, пора бы доказать это. Его армия влет подчинит себе не только крепость Чусин, но и все Солнечные земли. Может быть благодаря страху властительница Киу прислушается к словам Хоу и пополнят ряды его армии. А может и нет. Уверенности в подобном исходе было недостаточно хотя бы потому, что Киу уже заявлялся о готовности погибнуть, но никак не в союзе с Хоу.

Существовал и другой путь, вымощенный меньшей кровью. Если быть точным, кровью Кенджи и, вероятно, нескольких его приближенных. Воины, проявляющие повадки разбойника, вряд ли пойдут мстить за своего господина. Да и убийство Кенджи не обязало госпожу Киу пойти за Хоу. Сам Хоу не осмелился бы погубить Кенджи по причине обостренного чувства верности. Возникшая после внутренних распрей ситуация заставляла Хоу ценить каждого вассала, и это качество до сих пор сопровождало его.

Обработав все вои доводы, Хоу объявил Кенджи о сборе армии и выступлении к Чусину. “Выступаем на рассвете”, - проговорил Хоу. Кенджи с радостью воспринял такой приказ и пошел исполнять его. Армия насчитывала до двух тысяч воинов, что не особо ободрило Хоу (хотя он полагал о меньшем количестве). Ближе к полудню воины Фукатсу выстроились в десятки рядов перед крепостью Чусин, готовые прямо сейчас начать штурм.

— Привел их к нашему порогу, мерзавец, — со стены донесся голос Киу. — И чего вы хотите? Мы уже выплатили вам оговоренную дань.

— И что с того? — спросил Кенджи. — В этот раз вашей подати оказалось недостаточно.

— Разграбленных караванов тоже маловато, не так ли? — поинтересовалась госпожа Киу. Хоу изумлялся её положению. Союз с Хоу виделся ей более унизительным, нежели отношение Кенджи. Она не грубила своему истязателю на протяжении всего разговора, но без устали намекала ему поскорее уйти. Но Кенджи продолжал давить на госпожу Киу, вслух рассуждая над насилием в её сторону. Этот диалог больше напоминал игру, и все её участники добровольно следовали её правилам. Хоу любил прибегать к ней, когда вел борьбу за императорский престол, но с тех пор ни разу ею не воспользовался. Грязный и унизительный прием, недостойный ни сюзерена, ни вассала. И Хоу не стерпел. Он достал сето и своевременно отбил уже стремящееся к его шее лезвие катаны Кенджи. Последний взял Хоу за горло и навсегда поплатился за эту подлость отрезанной сайто кистью. Боль не поколебала Кенджи, и он продолжил атаку, тем самым подтолкнув своих ошарашенных приближенных напасть на Хоу. Армия стояла на месте, ожидая приказа. Госпожа Киу бездействовала, ожидая исхода сражения. Хоу бился на четыре стороны света, причем бился успешно. Его от природы обостренная ловкость и внимательность позволяли видеть движение каждого врага, вне зависимости от его нахождения относительно его тела. Он видел опасность, он чувствовал её. Затянутость битвы его раздражала. Растущая ярость призывало тело двигаться все быстрее и быстрее. Он уже не мог остановиться. Избавившись от всех противников, он сбил Кенджи с ног и последовательно всадил в его грудь пять стрел. Только тогда он стал остывать.

Во всеуслышание Хоу рассказал не только о своих догадках относительно свершенной вассалом подлости (что произошло как нельзя кстати), но и о его пренебрежительном отношении к слабому, недостойном для вассала. “Он опозорил род Миеши, позволив похоти и пьянству заиметь место в сердцах его людей”, - продолжал Хоу. Госпожу Киу он обвинил в лицемерии и тихом разрешении разбойников унижать её подданных. И чем дольше говорил Хоу, тем больше людей как в числе Армии, так и на стене одобрительно кивали. Они убирали свои орудия и кланялись так низко, как могли. А Хоу чувствовал, как этой речью обрубал последние концы, связывающие его со своим императорским прошлым. Он закончил говорить, когда и армия, и весь гарнизон крепости уже склонился перед ним. Последний поклон достался госпоже Киу. Хоу велел ей оповестить все крепости Солнечных земель о сборе Последней армии севера. “Лес выведет вас к месту сбора”, - сказал напоследок Хоу, чем озадачил Киу. Он поклонился всем в последний раз и ушел восвояси.