Вечная зима (СИ)

Слова старика успокоили мужа. Воины унесли клетку в темницу и поставили неподалеку от горящего факела. Крысы метались из стороны в сторону, порой робко подбираясь к слабеющему Ингварру. И вспомнил муж о сестре и о племяннике. Они прогуливались по зеленеющему полю, и лица их сияли от радости. Сердце его заныло от жалости. Но не хотел он причинять им боль даже одним своим видом. А коли волколак возымеет власть над его телом, то не миновать им погибель. Если кому и суждено умереть, то это самому Ингварру. Долго он размышлял над этим, пока образ волколака не встал перед его глазами. Скулящий зверь всем своим видом упрашивал Ингварра о милости. И сердце завопило ещё пущей жалостью. Припомнил тогда Ингварр, как волколак выручал его на снежном хребте и в битве с сатирами. Спасая меня, он спасал и себя, думал Ингварр, однако лишь даже сейчас он в силах повелевать своей судьбой. Он чувствовал в себе силы противиться влиянию волколака до тех пор, пока ведьма не обуздает сердце его. Воля к жизни не преминула возможностью надавить на мысли Ингварра. «Не могу я принять свою смерть вот так, — подумал он. — Доколе есть шанс стать человеком, я буду его использовать». И воспрянул он духом. Сердце его забилось сильнее. Слабость покидала тело. Побледневшие глаза возгорелись. Ингварр раздвинул решетку и, выбежав из темницы, устремился в тронный зал. Десятки воинов пытались сдержать его натиск, но всех их постигла несчастная участь. Их темная кровь запятнала коридоры замка. С каждой новой жертвой клыки Ингварра становились тверже железа, а когти его — острее меча. Левая рука обросла густой шерстью. И без того длинные волосы уже достигали лопаток. Ворвавшись в зал, Ингварр набросился на очередного воина. Последний бесстрашно взглянул на зверя и, отбросив поднос с жаренным лососем, взялся за меч. Клыки крепко впились в его шею, а когти разодрали доспехи и распотрошили мужа. Кощей встал из-за стола и обнажил меч. К Ингварру вернулся разум. Подавив волю сердца, он подобрал меч погибшего воина и бросился в атаку. Кощей сражался достойно, отражая всякие нападки Ингварра. Их темные клинки танцевали при свете луны. Ингварр оказался шустрее бессмертного старика. Выждав момент, он рассек живот своего врага и швырнул того к трону. Корона слетела с плешивой головы. Ингварр стянул со старика мантию, дабы прикрыть свою обезображенною шерстью конечность. Положив лосося в сумку, он бежал из черного замка так быстро, что оставшиеся воины Кощея не поспели за ним.

Ингварр двинулся на юг, к Ясной горе, где рассчитывал заполучить перья феникса. За два дня он изошел десятки троп, блуждая по мертвому лесу. Голод истязал его. Заметив на пальцах своих жир с жаренного лосося, он облизнул их и, сам того не ведая, обрел мудрость веков. А сам лосось стал не более чем обычной рыбой.

Нескончаемая ночь омрачила душу Ингварра и его мысли. Вскоре он узрел ту самую гору, возвышающуюся над обреченными древами. На верхушке её теплился ослепительный пламенный свет. Тьма, казалось, сама тянулась к нему, будто волны моря, пребывающие к берегу. И свет поглощал тьму.

Сойдя с тропы, он напрямик поспешил к горе. Пятеро мерзких гарпий преградили ему путь. Полуженщины-полуптицы обступили его со всех сторон и дерзко атаковали путника. Налеты их были резки. Они хватали Ингварра за плечи своими когтями и швыряли из стороны в сторону. Сколько муж не отмахивался от них, а гарпии были быстры и точны в своих нападках. Это сражение крайне измотало Ингварра, и он пал на колени. Гарпия вновь подхватила мужа и бросила его прямиком в дерево. Ветвь пронзила мужское тело. Ингварр взвыл не своим голосом. Ветвь переломилась, и он пал в лужу. Тут-то звериное сердце вновь взбунтовалось против бессилия человека. Шерсть на руке встала дыбом, клыки и когти удлинились. Ингварр схватил пролетающую гарпию за лапы и прошиб её грудь насквозь. Птица взревела и пала замертво. Следующую жертву Ингварр схватил за крыло и снес голову. Остальные быстро отступили. Муж вытащил ветвь из живота и, обвязав рану, побежал к горе. Ингварр из последних сил карабкался наверх, пробираясь через древесные корни, окутавшие все вокруг.