Вечный Египет. Цивилизация долины Нила с древних времен до завоевания Александром Македонским

Начиная со времени правления Хефрена перед храмами было установлено большое число сфинксов. За пределами долинного храма самого этого правителя также стояли два сфинкса. Сами они не сохранились, но над вымощенным полом двора до сих пор высятся прямоугольные пьедесталы. Именно Хефрен повелел установить двух сфинксов у входа в древнейший храм в Аварисе. Гораздо позже их присвоили некий гиксосский царь, Мернептах и Шешонк I. Эти статуи обнаружили в начале XIX в., и лучший из них, приобретенный коллекционером Солтом, в настоящее время хранится в Лувре, где ежедневно вызывает восхищение многочисленных посетителей, даже можно сказать богомольцев, так как стоит в сводчатом помещении, где буквально купается в загадочном свете. Другого сфинкса в 1905 г. по частям привезли обратно в Каир, где его не очень точно собрали и установили перед музеем. Статуя из Лувра является древнейшим и самым красивым из всех известных нам древнеегипетских сфинксов. Человеческое лицо и тело льва исполнены несравнимого величия. Для того чтобы передать двойственную природу сфинкса, скульптор старательно передал пряди гривы, покрывающей спину и шею льва, а на груди соединил их в параллельные линии. Животное распростерло когти над четырьмя картушами (шен

на египетском языке). Картуш представляет собой кольцо на плоском основании и олицетворяет собой область, освещенную солнцем, и землю, поднимающуюся в момент созидания. Египтяне, не очень беспокоившиеся из-за противоречий, в одно и то же время верили в то, что шен

единственный в своем роде, а держат его в небе четыре опоры, и в то, что шенов

на самом деле четыре, столько же, сколько крепко держит в своих лапах сфинкс.

Люди, создававшие статую, несомненно вырезали на ней имя своего правителя, причем не единожды, а, как правило, три или четыре раза. На самом пьедестале, на обоих боках, помещали царскую титулатуру. Цари, присваивавшие себе статую, стирали эти надписи. Однако справа осталось достаточно знаков для того, чтобы прочитать имя Хефрена. Таким образом, эта великолепная скульптура, очевидно, на 600 лет старше, чем полагало большинство писавших о ней исследователей, которые, опираясь на недостаточно веские доказательства, приписывали ее Аменемхету II.

Следуя примеру Хефрена, представители V династии, а затем и цари, правившие в эпоху Среднего царства, устанавливали сфинксов перед своими заупокойными комплексами. В результате масштабного похода к горе бехен Сенусерт I получил 60 сфинксов, к сожалению не сохранившихся до наших дней. В эпоху Нового царства голову человека нередко заменяли на принадлежащую барану, так как это животное было олицетворением Амона. Египетские скульпторы продолжали создавать сфинксов, как больших, так и маленьких, вплоть до Позднего периода. Однако поздние сфинксы лишены величественной осанки своих блистательных предшественников.

Многие египтологи считают сфинксов определенного типа, появившихся в эпоху Древнего царства и пользовавшихся определенной популярностью вплоть до начала правления представителей XVIII династии, разновидностью классического сфинкса. Четыре лучших примера этого типа сфинксов были обнаружены Мариэттом в Сане и в настоящее время находятся в Каирском музее. Они произвели неизгладимое впечатление на обнаруживших их людей. Эти статуи представляли собой изображения лежащего льва, и единственной человеческой чертой в них было лицо, обрамленное широким ореолом гривы. Их тела более приземистые, чем у классических сфинксов. Спину и грудь покрывает толстая грива. Даже в лице есть что-то львиное. Мариэтт заявлял, что его современникам, населявшим берега озера Мензалех, свойственно такое же выражение лица. Большинство египтологов, первым из которых был Голенищев, считает их изображениями Аменемхета III, измученное выражение лица которого известно нам по другим статуям. Однако это сходство кажется мне все более сомнительным, ибо изначально четыре льва с головами людей составляли две пары, одну из которых присвоил Рамсес II, а вторую – Мернептах. Лица сфинксов настолько разные, что вряд ли можно предположить, будто они были созданы в мастерской одного и того же скульптора. Двум первым придано надменное выражение, в то время как вторые более грубые. Ни одну из пар нельзя отнести к какой-либо из привычных нам категорий.