Вечный сон

Они смотрят друг на друга, каждый в своих мыслях – она так и не может уловить настроение на лице Апитсуака, – а потом одновременно кивают и встают.

– Как это сделать?

Анэ тихонько улыбается, внутренне благодаря парня за то, что он не стал задавать лишних вопросов. Она отстраняет от себя любые мысли об «отце», Арнак или умерших жителях Инунека. Запрещает себе об этом думать.

Все сожаления, все слезы – потом. Когда она вернется в прошлое, остановит ритуал и все это закончится.

Апитсуак отвел ее на дальнее кладбище, мимо засыпанных камнями свежих тел. Оно окружено двумя высокими холмами, покрытыми тонким слоем снега. Он еще падает на землю, на волосы, на их лица – но это ничто по сравнению с теми бурями, которые наслала Седна на Инунек.

Над землей восстают покосившиеся белые кресты. Анэ спрашивает, что они означают, и Апитсуак, помедлив, машет рукой и говорит, что это не так важно.

В воздухе тепло, им больше не нужны такие толстые шкуры. Анэ позволяет себе насладиться тем, как ветер обдувает ее открытое лицо, как шевелится на ветру ее белая одежда с разноцветными вставками под воротником.

– Что делаем? – спрашивает он.

Апитсуак растерянно водит рукой по воздуху, пока не останавливается на одном из крестов – таком же, как и все остальные.

И все-таки другом.

Земля трещит и гудит. Нет никаких сомнений, что в этих могилах лежат карлимаацоки.

Она медленно поднимает руку и показывает на случайный крест.

– Где-то здесь.

Анэ подходит к могиле и падает на колени. Звуки становятся все громче – проникают под кожу, застревают в ушах, разливаются по воздуху. Анэ прикрывает веки и тут же видит во тьме белые светящиеся глаза мертвого духа – пустой, готовый на все взгляд.

И она не знает, сколько так простояла. Время исчезает, становится частью искристого белого снега. В голове летают и сменяют друг друга самые разные образы, а в ушах раздается мерный звон бубна. Горит костер. Шипит дух отца. Тело Анэ наливается силой, вот-вот – и совсем разорвется, выпустив на свободу древнюю мощь и ее собственную душу.

Руками она сквозь снег нащупывает землю. Твердую, почти каменную. И, впившись в нее ладонями, издает долгий пронзительный крик…

И с громким выдохом открывает глаза. На месте могилы, припорошенной снегом, зияет черная яма. И на дне этой ямы светятся два больших белых глаза – не двигаясь, не моргая.

Анэ отскакивает от могилы, не решаясь больше заглянуть внутрь. Раздается такой шум, что ей приходится крепко закрыть уши. Апитсуак пытается что-то сказать, но гул мертвеца перекрывает все.

Из могилы вырывается громкий рык. И из темноты медленно, со стоном и скрипом, восстает мертвец.

Он ровно такой же, каким она его помнит из ночного ритуала. Синий, со свисающими ошметками кожи. На руках его виднеются кости – на серых, облезлых, разлагающихся руках. Глаза светятся ярким белым светом – зловещим, совсем как у Седны.

Анэ вздрагивает и открывает рот, чтобы что-то сказать, но слова тают в теплом воздухе. Вид мертвеца лишает ее дара речи. Взгляд прикован к его телу, от которого тянется такое сильное зловоние, что хочется убежать далеко и навсегда.

Но не получится.

Анэ заставляет себя вдыхать тошнотворный сладковатый запах. Апитсуак быстро отходит от места, и его выворачивает на землю. Анэ держится и все не может оторвать взгляда от карлимаацока.

Мертвец в ответ протягивает к ней руки. Готовый к действиям.

– Мне… мне нужна твоя помощь, – громко говорит Анэ, стараясь не выдавать дрожь и страх в голосе. – Помощь с ритуалом.

Мертвец продолжает стоять. Анэ оглядывается на Апитсуака – тот кажется напуганным, его лицо бледно-зеленое, но стоит парень твердо и, посмотрев на нее, молча кивает в ответ. Тогда она манит карлимаацока рукой и, развернувшись, идет к Инунеку.

Они втроем начинают шагать. Анэ не хочет вести мертвеца слишком близко к домам – поэтому, стараясь рассмотреть впереди разноцветные очертания Инунека, хорошо понимает, что видит поселок в последний раз.

…Пламя шипит, кричит, вьется по воздуху. Анэ не контролирует свое тело – лишь смотрит на огонь, вспоминая действия и песни отца, и душа ее словно отделилась и вспорхнула в воздух, наблюдая за всем с высоты. Все смотрит и смотрит на пламя, не в силах оторваться. Только рукой сжимает пояс – тот самый, что сделали для нее жители Инунека.

Карлимаацок заходит в костер, и огонь мгновенно окрашивается черным. Через тело Анэ проходит такая сила, что она невольно улыбается и расслабляет руки. Краем глаза она замечает скользящую рядом черную тень – даже не тень, а пятно со слабым красным свечением, – и улыбается. Что ж, еще немного – и никаких больше иджираков.

Апитсуак стоит рядом. Она его уже не видит, но отчетливо понимает, что он стоит и ждет, когда закончится ритуал.

– Спасибо тебе, – хрипло говорит Анэ, заставляя себя сказать каждое слово. – Без тебя я бы не справилась.

– А я бы без тебя не выбрался.

Анэ слепо хватает его за руку. Он сжимает ее руку в ответ – так сильно, что по телу проносится слабая боль.

– Я прерву ритуал и все исправлю.

– У тебя все получится.

– Я…