Вечный странник, или Падение Константинополя

— Что заставляет тебя говорить столь уверенно? — осведомилась она.

— Это — тугра, и на всем свете, о княжна, пользоваться ею имеют право только два человека.

— Кто именно?

— Султан и Магомет, его непосредственный преемник.

Последовало молчание, после чего Лизандр предложил снять сомнительную табличку. Дервиш воспротивился.

— Да будет тебе известно следующее, о княжна, — произнес он почтительнейшим тоном. — Кто бы ни был дарителем этой таблички, Мурад или Магомет, или даже если она прикреплена всего лишь по указанию одного из них, то, что ее сюда повесили, свидетельствует не просто о дружбе или благосклонности: это — охранная грамота, подтверждение того, что ты сама, твой дом и его насельники находятся под покровительством повелителя всех турок. Если завтра разразится война, ты можешь остаться в своем дворце с садом, не страшась решительно никого, кроме собственных соплеменников. А потому крепко подумай, прежде чем пойти на поводу у этого дряхлого безумца!

Тут-то княжне Ирине и открылась истина. Под именем Поющего шейха скрывался принц Магомет!

Он появлялся перед ней дважды: сперва — в Белом замке, теперь — в ее дворце; признавшись ей в любви и предложив брачные узы, он одновременно позволил ей лучше себя узнать, а кроме того, отбыл не в полном отчаянии. Потому и табличка на воротах! Все эти обстоятельства были новыми и удивительными. Чувства, которые обуревали княжну, в смутности своей не поддавались определению, однако она не сердилась.

Магомет же, вернувшись в древний замок, вступил в спор с самим собой. Он полюбил княжну Ирину со всем пылом души, не привыкшей к отказам и разочарованиям, и, еще не достигнув Румелихисара, он дал мусульманскую клятву завоевать Константинополь — не столько ради ислама и славы, сколько ради нее. С этого часа мечты об этом свершении захватили его полностью, вытеснив все остальное.

В Румелихисаре он поднялся на гору и, остановившись на валганге над пропастью перед тем местом, где ныне находится Роберт-колледж, отметил, как узок в этом месте Босфор, однако, дабы его пересечь в обстановке военных действий, потребуется защита с обоих берегов; после этого он выбрал на европейском берегу, напротив Белого замка в Азии, место для закладки нового укрепления. В свое время мы еще увидим, как возводились стены и башни могучей крепости, которая и поныне стоит между Бебеком и Хисаром, — памятник его рассудительности и энергичности, превосходящий все остальные, воздвигнутые им в Константинополе.

Книга IV

ВЛАХЕРНСКИЙ ДВОРЕЦ

Глава I

ВЛАХЕРНСКИЙ ДВОРЕЦ

Индийский князь никогда не предавался праздным ожиданиям. Обманывая других, он не обманывался сам. Благодаря опыту он умел во всех делах, в которых правят обычные для людей побуждения, заранее предрекать развитие событий. Он был твердо уверен в том, что император призовет его, причем скоро.

На третий день после приключений в Белом замке у дверей князя появился в сопровождении Уэля верховой — незнакомец, при оружии, в пышном одеянии. Будучи препровожден в кабинет, он заявил, что принес благожелательное послание от его величества, которое завершалось приглашением во Влахернский дворец. Его величество готов принять благородного индуса в три часа пополудни, если гостю это удобно. У Главных ворот его будет дожидаться офицер стражи. Разумеется, князь принял оказанную ему честь в надлежащих выражениях.

Когда князь спустился в вестибюль на первом этаже, где ему предстояло сесть в паланкин, стало ясно, что одевался он с величайшим тщанием. Борода сияла безупречной белизной. Шарообразный тюрбан из белого шелка, на котором блистали спереди яркие самоцветы, был великолепен. Поверх рубахи из тончайшего льна, украшенной у горла и на груди воланами из шелка, был надет простой камзол из плотного черного бархата, застегнутый на шее, а далее раскрывавшийся, обнажая желтый кушак на талии. Помимо кушака, на князе был еще и пояс, богато расшитый золотом и украшенный жемчугами. Пряжка и ножны кривой сабли сияли бриллиантами на фоне голубой эмали. Шаровары, просторные, точно юбка, были из белого атласа и спадали к лодыжкам пышными складками. Дополняли облачение остроконечные красные туфли, сверкающие россыпью золотого бисера.

Двинувшаяся в путь процессия поражала воображение. Возглавлял ее Нило, во всей варварской роскоши, подобающей королю Каш-Куша; затем следовал паланкин на плечах у четырех носильщиков в белых ливреях; в арьергарде — двое слуг, одетых в манере Чипанго: их своеобразные синие облачения облегали тело настолько плотно, что мешали ходьбе, но при этом один из них нес бумажный зонтик хозяина и его просторный плащ, а другой — пухлую подушку; самодовольства у обоих было хоть отбавляй. Сиама, одетый в подобный же наряд, но из более дорогой материи, шел рядом с паланкином, готовый в любой момент открыть дверцу или отреагировать на любой знак, поданный изнутри.