Вечный воин

Этот вандал уже передумал покупать в складчину галеру. Предпочитает отправляться на разбой на марсильяне. Он думает, что на моем судне безопаснее во всех отношениях. К тому же, получает, как командир отряда, три пая.

Навклиром оказался седой худой старикашка, трясущийся от страха, как осиновый лист. У меня даже появилось подозрение, что врежет дуба до того, как ответит на мои вопросы.

— На какой галере везут лошадей? — спросил я.

— Что, мой господин? — не понял он.

Я повторил вопрос, медленно и четко произнося каждое слово.

Навклир торопливо повторил свой.

Я не выдержал и заорал:

— Отвечай, на какой галере везут лошадей, или сейчас полетишь за борт!

— Феофан везет, — быстро ответил он, будто я тоже знаю, кто такой Феофан.

— Покажи, на какой именно галере! — раздраженно потребовал я.

— Через одну от моей, — ответил старик и показал на точно такую же тридцатидвухвесельную либурну, которая быстро разворачивалась на обратный курс.

— Если соврал, умирать будешь долго! — предупредил я.

— На ней, не вру! — испуганно пролепетал навклир.

Оставив на захваченной либурне десять человек, мы погнались за второй. Погоня продолжалась с полчаса. Либурна слошадьми рванула к восточному берегу пролива, надеясь быстро добраться до военных кораблей, которые обязательно защитят, спасут. Только вот скорость у нас была выше, потому что шли курсом бакштаг, то есть с попутным ветром.

Подошли к этой галере аккуратно, с кормы, на которой был натянут шатер навклира, и зацепились сразу четырьмя «кошками», благо никто не мешал, все перебежали по куршее в носовую часть. После чего мы мигом опустили паруса. Гребцы-рабы на либурне решили, что есть повод отдохнуть после напряженнейшей работы, и оставили весла в воде, из-за чего галера быстрее остановилась. Мы подтянулись к ней вплотную, не надо было даже «ворон» опускать.

На этом раз я первым ступил на борт приза и сразу заглянул в трюм. Вдруг опять ошиблись, и придется гнаться за следующей? И облегченно вздохнул: она таки везла дюжину боевых коней. Я спустился в трюм, быстро осмотрел их. Девять жеребцов и три мерина, все моложе пяти лет. После чего приказал привести навклира.

Ему было лет тридцать пять, низенький и пухленький — эдакий колобок на коротких ножках. Плутоватые карие глаза постоянно бегали, словно, если остановятся, то ослепнут или скажут правду, после чего уж точно ослепнут.

— Это твои лошади? — спросил я, собираясь узнать, где приобрел.

— Нет, я бедный человек, — ответил он и, показав оттопыренным большим пальцем правой руки себе за спину, на носовую часть либурны, добавил: — Там купец, их хозяин.

При этом зрачки обоих глаз сместились в правые углы и «залипли» там на несколько секунд. Я даже подумал, что навклир сейчас загнется из-за этого. Нет, выкарабкался, глаза опять забегали из стороны в сторону, напоминая стрелки в испорченном манометре.

У купца — пожилого здоровяка, который неплохо бы смотрелся в армии — глаза не бегали, а прямо таки излучали счастья видеть меня. На такой взгляд ведутся самовлюбленные лохи и бабы, если это не одно и то же.

— Откуда лошади? — спросил я.

— Из Лариссы, — ответил купец.

Это македонская столица коневодства. Не лучший вариант, но приемлемый.

— Они дорого стоили, — сказал я. — Значит, и за тебя получим немало.

— За меня заплатят двести солидов, — предложил он.

— А триста? — насмешливо поинтересовался я.

— Я не настолько богат… — начал было купец, потом вздохнул тяжело и изрек смирено: — Ладно, триста.

Я забрал его на марсильяну, поскольку думал, что купец второй по ценности из захваченной добычи. На либурне остался Менно с десятком воинов, чтобы присматривать за призом. После чего мы пошли на веслах против ветра к первой захваченной либурне.

Оказалось, что я зря отнесся пренебрежительно к ее грузу. Везла либурна рулоны шелковой ткани разных цветов, включая пурпурный. Последние, скорее всего, изготовили где-то в Средиземноморье, покрасив белую ткань. Хотя допускаю возможность, что какой-то отчаянный купец отвез пурпурную краску в Китай (не знаю, как он сейчас называется) и на вырученные деньги купил выкрашенные ей ткани и привез в Восточно-Римскую империю или, что скорее всего, в этом процессе участвовали несколько купцов, и каждый наварился на своем этапе.

— Где хозяин груза? — спросил я старого трусливого навклира.

— Там же, — ответил он.

— Где там же?! — злясь на его тупость, гаркнул я.

— На либурне Феофана, — проблеял старик дрожащим голосом.

Этот купец чуть и меня не развел, как лоха. О чем я и сказал ему, вернувшись на марсильяну.

— Ты стоишь не триста, а три тысячи солидов! — объявил ему.

— Столько у меня нет! — очень правдоподобно взмолился он. — Всё вложил в груз!

Верить во второй раз я отказался. В итоге сошлись на двух с половиной тысячах, и только потому, что некогда было торговаться, пора было сматываться отсюда. Скоро здесь будут военные корабли. Наверняка убежавшие от нас галеру уже добрались до них и рассказали о случившемся.