Великий князь Владимир Мономах

Итак, «Поучение» Владимира Мономаха (разумеется, без его письма Олегу) представляет собой единое произведение. Единое по жанру, но единое ли по времени работы над ним? Мысль о том, что князь возвращался к «Поучению» и дорабатывал его, высказанная ещё М.П. Погодиным и Н.В. Шляковым и поддержанная Д.С. Лихачёвым, выглядит весьма плодотворной. Более того, неоднократное обращение князя к этому программному для него произведению кажется даже обязательным. «Поучение» Мономаха обращено к его сыновьям. Но у князя было несколько сыновей, причём от разных жён, и, как показали последние исследования, разница в возрасте между сыновьями была внушительной[468]

. По мере взросления младших сыновей и наделения их уделами князь Владимир Всеволодович должен был наделить их и текстом своего «Поучения», а потому наличие по меньшей мере двух этапов в работе над этим памятником более чем вероятно.

Можно согласиться с основным выводом М.П. Погодина: Мономах, действительно, сам указал причину, заставившую его взяться за перо («усретоша бо мя слы от братья моея на Волзе...»); по всей вероятности, именно на этом пути («и се ныне иду Ростову»)[469]

он и начал работу над «Поучением». Очень показательно, что, подробно рассказав о своём черниговском и переяславском княжении, Мономах ни словом не обмолвился о княжении в Киеве. Это однозначно свидетельствует о том, что «Поучение», в основной своей части, написано до вступления Мономаха на киевский престол, то есть до мая 1113 года.

Относительно же самой встречи Мономаха с послами от «братьи» я склоняюсь к датировке С.М. Соловьёва, который, как отмечалось выше, указывал не на 1099 год (поход Святополка на Ростиславичей), но на 1100 год (ситуацию после Витичевского съезда князей). Едва ли князь Святополк Изяславич, виновный в недавнем злодейском ослеплении Василька Ростиславича (поступок, вызвавший осуждение всех князей и особенно Владимира Мономаха), мог предложить Мономаху участие в походе на Ростиславичей. Этот поход не рассматривался как общий для русских князей; он преследовал исключительно корыстные цели одного Святополка. На Витичевском же съезде 1100 года произошёл открытый разрыв между большинством князей (Святополком, Владимиром Мономахом, Олегом и Давыдом Святославичами) и братьями Ростиславичами; последние решительно отказались выполнить волю князей и довольствоваться на двоих одним Перемышлем (45. Стб. 274).

В летописи, правда, ничего не говорится о какой-либо подготовке к военным действиям против Володаря и Василька. Но, может быть, именно твёрдая позиция Мономаха и предотвратила войну? Во всяком случае, свои волости (Володарь — Перемышль, а Василько — Теребовль) братья сохранили.

Есть ещё одно соображение, которое косвенно может свидетельствовать в пользу датировки «Поучения» временем после Витичевского съезда. Как показал Н.В. Шляков, Мономах, работая над «Поучением», находился под влиянием богослужения первой недели Великого поста, что, очевидно, также имеет датирующий характер. Но в таком случае Мономах не мог взяться за «Поучение» в связи со встречей послов от Святополка в 1099 году: из «Повести временных лет» известно, что Святополк занял Владимир-Волынский (после чего и замыслил поход на Ростиславичей) в Великую субботу 1099 года (45. Стб. 269);

следовательно, он мог направить послов к Мономаху уже после Пасхи. Витичевский съезд 1100 года состоялся в августе, что также не согласуется с датировкой «Поучения» временем Великого поста. Но приготовления к возможной войне с Ростиславичами могли начаться уже после съезда. Не исключено, что Мономах встречался с послами от «братьи» в Великий пост уже следующего, 1101 года. В таком случае начало работы над «Поучением» можно было бы датировать мартом этого года (первая неделя Великого поста в 1101 году пришлась на 10—16 марта). Этому в принципе совершенно умозрительному предположению как будто находятся некоторые подтверждения в тексте самого «Поучения». Вызвавшая столько споров фраза «и се ныне иду Ростову» (которой, по всей вероятности, завершалась автобиографическая часть «Поучения» в его первоначальном виде и которая может быть связана с работой Мономаха над «Поучением») следует сразу же за сообщением о поездках князя «по 3 зимы» к Смоленску. Мы определённо знаем лишь об одной его поездке в Смоленск после поездки 1095 года (упомянутой в «Поучении» ранее) — в Великий пост 1100 года, когда 7 марта, «на средохрестие», он заложил в Смоленске кафедральную церковь Пресвятой Богородицы (63. С. 72). Таким образом, если принимать во внимание внутреннюю хронологию «Поучения», то «нынешний» поход князя к Ростову можно было бы датировать временем во всяком случае после марта 1100 года.