Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть

Синьор Трентануово, мэр Флоренции, согласно кивал. Он совершенно ничего не знал о Шропшире, но достаточно было, что так говорит сэр Джеральд. По его мнению, сэр Джеральд был дипломатом милостью Божьей, чего нельзя сказать о нескольких его предшественниках. Те английские консулы были никчемными, потрепанными и скупыми модниками, торопливо миновавшими Флоренцию, как заурядный железнодорожный полустанок на пути к станции назначения. Но сэр Джеральд явно осел здесь надолго, собираясь, вероятно, остаться и после завершения своих консульских функций, влившись в любопытное собрание бывших консулов в Тоскане.

Общество собралось в большой гостиной. Элизабет наливала отцу и мэру уже по второму аперитиву. Тесси сидела на краешке дивана, занимая мисс Плант, Тома Проктора, юриста из Англии, и американца Харфилда Мосса, о котором говорили, что он сказочно богат и весьма интересуется римскими и этрусскими древностями.

Сэр Джеральд взглянул на часы и сказал:

— Надеюсь, Брук о нас не забыл. Иначе за столом останется пустое место.

— Обещал прийти, — оправдывалась Элизабет. — Я ему напомнила еще запиской. Последнее время он такой рассеянный…

— Позвони домой. Не можем же мы заставлять мисс Плант ждать без конца, она уже съела целую тарелку соленых сушек. Нет, никуда не ходи и не звони. Кажется, это он.

Вошедший Брук, ужасно извиняясь, бормотал что-то о навязчивом заказчике, явившемся в последнюю минуту. Элизабет это казалось неубедительным, и она правильно догадалась, что, совершенно забыв о ней, он, как обычно, отправился домой на обед, откуда его завернула Тина.

Его представили всем. Мисс Плант подала ему руку для поцелуя. Харфилд Мосс заявил, что он рад и горд возможностью познакомиться с автором «Пяти столетий этрусской терракоты», а мэр, взиравший на Брука с нескрываемым интересом, вдруг подошел к нему, схватил за руку и начал трясти ее, восклицая «Капитан Роберто!».

Брук уставился на мэра, наморщив лоб, потом, наконец, улыбнулся («Господи Боже, он улыбнулся!» — сказала себе Элизабет) и воскликнул:

— Марко! Черт возьми! Как здорово, что мы встретились! Ты растолстел и просто пышешь здоровьем!

— Ну да, ну да, — ответил мэр, — молодость ушла, и юношеская фигура — следом. Когда мы виделись последний раз, я был худ и голоден. И счастлив. Не затронут цинизмом зрелого возраста. Искатель приключений с мечом в руке…

— Полагаю, это было во время войны? — спросил сэр Джеральд.

— Осенью 1943 года, — ответил Брук. — У Валломброзы. Я

бежал из лагеря военнопленных на север. Тогда Марко… Кстати, тебя в самом деле зовут Марко?

— Партизанская кличка. Но мне очень приятно услышать ее снова…

— Марко командовал отрядом добровольцев, и несколько недель я пользовался его гостеприимством.

— Гостеприимством! — воскликнул мэр. — Да уж! И тогда же мы устроили горячий прием этим немцам — очень горячий! И теперь есть что вспомнить.

— Кажется, гонг, — сказал сэр Джеральд. — Пойдемте за стол, пожалуй? Иди вперед, Тесси. Так, все в порядке.

Синьор мэр, будьте любезны, садитесь напротив меня. Между моими дочерьми.

— Как жрец, окруженный весталками, — пробормотала Элизабет.

— Мисс Плант — по правую руку от меня. Том, идите сюда, садитесь по левую руку. Брук и Мосс сядут посередине, так. Надеюсь, все едят омара? Я их обожаю.

— Я перестала есть омара еще ребенком, когда потонула «Лузитания», — заявила мисс Плант.

— Я предвидел, что кто-то может их не любить, — с готовностью предложил консул, — и на замену распорядился приготовить пирожки с мясом.

Мисс Плант пригорюнилась. Ей уже не раз удавалось испортить настроение за столом, заявляя, что она не ест главного блюда, но и пирожков ей не хотелось.

Тут же перестроившись, она сказала:

— Но моя дорогая мамочка мне всегда говорила, что за столом привередничать не следует. Я тоже буду есть омара.

Бруку стало любопытно, действительно ли у сэра Джеральда в резерве были пирожки или он просто мастерски сблефовал в этом гастрономическом покере.

— У нас в штате Мэн омары — излюбленная еда, — сказал Харфилд Мосс. — И еще устрицы.

— Вы приехали прямо из Англии, мистер Проктор? — спросила мисс Плант. — Наша английская публика тут, во Флоренции, вам, обитателю шумного Лондона, покажется слишком старомодной.

Том Проктор, жизнь которого проходила между фермой в Херфордшире, адвокатской конторой на Бедфорд-Роуд и консервативным клубом «Атенеум», был несколько удивлен, но ответил, что Флоренция представляет для него приятную перемену.

— Она приятна не в сезон, — сказал сэр Джеральд. — Но теперь сюда понаехало не меньше двадцати тысяч туристов. В большинстве своем — британские граждане, и не меньше половины из них потеряют паспорта и примчатся ко мне за помощью. Я уже думал, что стоило татуировать туристам номер их паспорта на руках.

— Все равно потеряют, — заметила Элизабет.

Мисс Плант за свою долгую жизнь усвоила почти королевские манеры. Следила за тем, чтобы всем ее подданным досталось от нее внимания поровну, и никогда не задавала вопросов, скорее, констатировала факты. Повернувшись к Харфилду Моссу, она сказала: