Венедикт Ерофеев «Москва – Петушки», или The rest is silence

В «Преступлении и наказании» три фигуры, судьба которых близка Веничкиной. Во-первых, несчастный чиновник Мармеладов:

…И когда кончит над всеми, тогда возглаголет и к нам: «Выходите, скажет, и вы! Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники!» И мы выйдем все, не стыдясь, и станем. И скажет: «Свиньи вы! образа звериного и печати его; но приидите и вы!» И возглаголят премудрые, возглаголят разумные: «Господи, почто сих приемлеши?» И скажет: «Потому их приемлю, премудрые, потому приемлю, разумные, что ни единый из сих сам не считал себя достойным сего…» И прострет к нам руце свои, и мы припадем… и заплачем… и все поймем! Тогда все поймем!.. и все поймут… и Катерина Ивановна… и она поймет. Господи, да приидет царствие твое![97]

Алкоголь – надежное прибежище, освещающее безобразную жизнь надеждой на высшую Любовь и Милость.

Второй персонаж: Родион Раскольников, совершивший страннейшее убийство. Действие как бы развивается на трех уровнях. «Физическая

» сюжетная линия состоит в том, что полубольной студент убил топором старуху-процентщицу и ее сестру. Не вынеся преступления, он сознается, судим, приговорен к каторге. Полюбившая его женщина-проститутка отправляется за ним в Сибирь. Глубокая взаимная привязанность возрождает для будущего двух несчастных людей. Духовная драма – в мотивах совершенного убийства:

…но что действительно оригинально

во всем этом, – и действительно принадлежит одному тебе, к моему ужасу, – это то, что все-таки кровь по совести разрешаешь, и, извини меня, с таким фанатизмом даже… В этом, стало быть, и главная мысль твоей статьи заключается. Ведь это разрешение крови по совести

, это… это, по-моему, страшнее, чем бы официальное разрешение кровь проливать, законное…[98]

По теории Раскольникова, заповедь «Не убий!» – предрассудок. Переступающий через него возвышается этим над «дрожащей тварью», маленьким человеком. Древний запрет не выдерживает рационального анализа. Но новая жизнь, начавшаяся после преступления, неожиданно наполняется неизъяснимым и непереносимым содержанием: