Вернувшийся

Свет со станции постепенно померк, отдалился, и землянин был вынужден сперва перейти на шаг, а затем и вовсе коснуться стены, осторожно перебирая ногами и моля, чтобы никаких ответвлений из тоннеля не отходило.

Вскоре показалась руна дежурного освещения. Макар прибавил ходу, но, миновав ее, был вынужден вновь перейти на черепашью скорость.

Наконец показались красные отблески аварийного освещения, и стали видны контуры искореженной громадины.

Кто-то копошился возле разбитого поезда.

«Жив!» – мелькнула мысль, и Макар припустил бегом, но, не добежав несколько метров, замер.

Волосы на затылке зашевелились и встали дыбом. Воображение живо подкинуло всю ситуацию в целом: чужая планета, неведомые сказочные существа, магические артефакты, подземелье с красным освещением. Где вход? Где выход? Где припасы еды и воды? Где добродушный тролль и вечно всем недовольный гном?

«Я один!» – набатом ударила мысль. Колени задрожали.

Не в силах оторвать взгляд, Макар наблюдал, как абсолютно целый и невредимый машинист пытается разломать и убрать препятствие с узкоколейки.

– Помог? – раздалось позади едва слышно.

Макар одновременно заорал, подпрыгнул, развернулся, выставил вперед руки, выпучил глаза, перебрал в памяти все известные матерки и вспомнил самые яркие моменты жизни.

Перед ним с мрачным видом стоял Хардон. Он одной рукой перехватил дрожащие конечности землянина, а другой отвесил увесистый подзатыльник:

– Ну-ка тихо!

Макар заткнулся.

– Если вы хотите получить компенсацию за причиненное неудобство, то вам нужно обратиться в администрацию транспорта, – заметил их машинист.

– Все еще хочешь ему помочь? – прошипел Хардон.

– Н-н-н… к-к-к…

– Понятно, я так и думал, – кивнул гном и подтолкнул землянина: – Иди уже к станции, горе-помощник.

Макар на автомате переставлял ставшие деревянными ноги. Мозг отказывался верить увиденному. Кое-как, с помощью тролля, взобравшись на перрон, Макар взгромоздился на лавку и нахохлился.

– На, глотни, – заботливо поднесли фляжку ко рту.

Макар сделал глоток и скривился:

– Тьфу, гадость!

– Ты не прав, – философски заметил Вэн-Вэй, затыкая крышку своей фляжки с саммуром.

– Макар, – проникновенно заговорил гном, присев рядышком, – когда я говорил, что машинист уже мертв, я имел в виду, что он не умер от ран за это время, а что он уже был мертв изначально, понимаешь? Вчера, сегодня, год назад, десять лет назад… все время, что нас нет в Первограде, он был мертв и водил свой поезд.

– Но как… это… магия?

– Это не магия, – вздохнул Хардон. – Это проклятие. Когда-то давно, теперь точно никто и не скажет, умер кузнец. Родственники провели обряд, все как положено, чин по чину, уложили в склеп. А через два месяца он вернулся.

– Ну у нас тоже такие казусы случались, – припомнил Макар. – Организм человека ведь… ну и гнома в вашем случае, до конца не изведан, и получается, что иногда он по какой-то причине впадает как бы в спячку. Сердце бьется так редко, что его никто не слышит. Человека хоронят, а он потом оживает.

– Мы об этом знаем, – отмахнулся Хардон. – Эльфы своими снадобьями вообще горазды усыпить кого угодно, даже вон на троллей нашли управу, так что… Но здесь было что-то иное. Поначалу-то да, родня обрадовалась, кинулись виниться и обниматься, а он словно и не видит никого. Бубнит, сипит, хрипит что-то про работу. Зашел в кузню и начал ковать. Вечером пришел домой, лег на лавку и лежит с открытыми глазами, лишь бубнит что-то. Тогда уже и начали догадываться, что с ним что-то не так. Присмотрелись внимательнее, а он и не дышит вовсе. А уж когда в кузне ему руку молотом расплющило на глазах у всех, а потом через несколько минут она приняла обычную форму, тут уж паника возникла что надо.

– И что сделали?

– Пробовали его закрывать, но он всегда как-то выбирался. Пробовали связывать, но он развязывался и возвращался на работу, а вечером приходил домой. Родня не выдержала и уехала.

– А он?

– Так и ходил в кузню.

– Не считай меня циником бесчувственным, но, может, это не так и плохо? Не жалуется, не устает, ходит и работает себе на благо клана.

– Отец говорил, что возникали поначалу подобные высказывания, но, во-первых, он каждый день ковал лишь кирку и ни на какие уговоры выковать что-либо иное не реагировал, а во-вторых, еще через месяц пришел из склепа машинист, которого ты сегодня уже видел…

– Ну, тоже как бы… пусть себе ездит.

– А потом стали возвращаться все, кто умер после машиниста. И оказалось, что легко говорить: «Ничего страшного, пусть работает», – когда это касается твоего соседа. А когда почти в каждую семью пришел умерший родственник… Народ не выдержал и покинул Первоград.

Макар задумался. Его практичный земной ум принялся увязывать причины и следствия. Но информации катастрофически не хватало.

– Припомни, может, вы тогда что-то откопали, на что-то наткнулись… ну, необычное что-то?

Гном залез в бороду и принялся с задумчивым видом чесать подбородок.