Читаем Вероятно, Алекс полностью

Вероятно, Алекс

Когда мимо нас проплывает серебристая рыба-молот, Портер медленно поворачивает меня в своих объятиях. Краем глаза я вижу силуэты стоящих поодаль у окна людей, но мне до них нет никакого дела. У меня такое чувство, будто мы совершенно одни в этом маленьком уголке умиротворяющего полумрака. Я в ответ тоже его обнимаю, мои руки скользят под его рубашкой навыпуск и поднимаются наверх до тех пор, пока не нащупывают твердую, обнаженную кожу спины. Точно в том же месте, где у меня остался шрам, хотя я и не могу точно сказать, как это получилось – по чистой случайности или же мне это продиктовало подсознание.

Портер вздрагивает всем телом, и для меня это самая сладостная победа.

В груди разливается приятное тепло. На резких линиях его скул играют блики от воды. Держа обеими руками мое лицо, он наклоняется, чтобы поцеловать деликатно и нежно, будто я нечто совершенно особенное, заслуживающее только бережного обращения.

Но он не знает одного – того, что шокирует даже меня саму: я не добрый дух-хранитель, а голодная акула. И боюсь, что одной его руки мне будет недостаточно. Мне нужен он весь.

Глава девятнадцатая

«Ты мила, сексуальна и в высшей степени для меня желанна».

Хит Леджер, «10 причин моей ненависти» (1999)

Если до этого я боялась умереть, если не получу поцелуй, то теперь маятник качнулся в противоположную сторону. Мы явно увлеклись. Я приехала домой в одиннадцать, то есть задолго до наступления комендантского часа, но перед этим у нас было полно времени поужинать в Монтерее в замечательном ресторане, где нам подали удивительный на вкус гавайский салат «ахи поке» из сырого тунца, и еще больше, чтобы припарковаться на стоянке «Ловерз Пойнт Парка», откуда так здорово наблюдать, как за кипарисами садится солнце и разбиваются о берег волны.

Впрочем, в нашем случае ни о каком закате речь не шла. Мы стали целоваться. Без конца.

И вот теперь все мое платье покрыто какими-то пятнами, а лицо из-за дурацкой, но такой сексуальной щетины Портера покраснело и распухло, будто не меня набросился рой разъяренных пчел. Неужели он действительно поставил мне на шее три засоса? ТРИ? Парень клялся, что это произошло случайно и что у меня «слишком белая кожа», на которой после малейшего прикосновения остаются синяки. Поначалу я немного обиделась, но потом подумала, что это, вероятно, действительно так, потому как мне не помнится, чтобы он пытался засосать меня, будто пылесос. К тому же потом Портер тысячу раз извинялся…

Опять же, я была слишком отвлечена, ведь мы лежали в высокой траве на круче над пляжем, он прижимался ко мне, и это было просто восхитительно. Нет-нет, ничего серьезного между нами не произошло. Одни лишь прикосновения, не распространявшиеся на запретные места, если таковыми не считать бедра и грудь. (На мой взгляд, их к таковым отнести нельзя, но как же мне было приятно, когда он их касался.) При этом оба мы тяжело дышали, а потом сошлись во мнении, что достойны друг друга не только в споре, но и в таком деле, как поцелуи. Когда я вышла из фургона у их магазина, он постучал себя пальцем по виску и сказал:

– Мой мозговой центр возвысил сегодняшний день до ранга лучшего за все последнее время.

Что касается моего собственного мозгового центра, то по его приказу мои глаза Ловкача-Пройдохи превратились в два вращающихся мультяшных сердечка.

Потом ситуация приобрела щекотливый характер.

– Ради всего святого, что с тобой случилось? – спросил отец, глядя на мой грязный, растрепанный вид, когда я вошла в дверь.

– Мы с Грейс немного подурачились, – ответила я, – поборолись на траве с ребятами, с которыми вместе работаем. Ничего страшного.

– Поборолись? – скорчил гримасу он.

Ну да. Мне казалось, такой ответ будет правильным. Я внутренне сжалась.

– А что у тебя с губой? – задал очередной вопрос он.

Папа встревожился и пришел в ужас, будто я подцепила какую-то болезнь. Потом взял в руки мое лицо и внимательно его осмотрел, чтобы не заразиться самому.

– Может, ты прикасалась к кустам ядовитого сумаха или какой другой гадости?

– Не знаю, может быть.

– Сделать тебе маску из овсяных хлопьев? Каламиновой мази у меня нет, но если хочешь – я могу съездить в круглосуточную аптеку.

В этот момент я не на шутку испугалась:

– Нет-нет, все будет хорошо. Самый обычный ожог, не более того.

Он прищурился и неподвижно уставился на меня. Потом опустил взгляд ниже. Не смотри на мою шею! Не смотри, не смотри…

О-хо-хо!

Теперь мы уже испугались оба. Он выпустил мою голову и сказал:

– Ну хорошо. Если ты так уверена, будь по-твоему.

– Да-да-да-да, совершенно уверена, – ответила я.

– Ты уже нашла своего киномана? Как его там… Алекс, что ли?

Я скривилась, потому как одно лишь упоминание этого имени причинило мне боль.