Весь пламень сердца

Павлу Николаевичу и самому сделалось неловко. Созвучие нововведенных сокращений — «Цека… Чека…» — ввело его в заблуждение… отчаянный шепот жены — «Чекисты»… Как нехорошо получилось… Киров… Потоцкий слышал, что Киров — это самый главный у большевиков здесь, в Баку. Но для чего ему понадобился слепой инженер Потоцкий?..

Пожалуй, если бы не желчное упрямство, если бы не решение заточить себя в четырех стенах, Павлу Николаевичу не трудно было бы догадаться, какой ему предстоит разговор.

Битва за нефть охватила весь Апшерон. Нефти, нефти, нефти! — настойчиво требовала республика. Из Москвы в Баку — Кирову — неслись по телеграфным проводам тревожные депеши: как дела с нефтью? Бакинские нефтяники дали Советской власти обязательство за год довести число действующих нефтяных скважин с 770 до 1200.

Сергей Миронович не ошибся, рассчитывая на помощь рабочих — бурильщиков, тартальщиков, масленщиков… Каждый день приносил новые радостные вести: то на одном, то на другом участке промыслов отыскивались старые, заброшенные скважины, которые можно было спасти. Но Кирова занимала и другая мысль — разведать новые площади, создать новые промыслы.

Веселым перестуком топоров, визгом пил встретил однажды утро Солдатский базар. На пустыре плотники начали ставить вышки, чтобы пробить первые пробные скважины, чтобы начать разведку земных недр, хранящих несметные богатства.

Равномерными ударами било в грунт долото. Все глубже, глубже, глубже… И вот однажды вырвался из подземных глубин черный фонтан. Он рванул с такой силой, что снес верхушку деревянной вышки и поднялся ввысь метров на шестьдесят.

Сергей Миронович приехал на Солбаз — так сокращенно, по-новому, стали называть бывший Солдатский базар — около полудня. Он увидел и фонтан, поднимающийся высоко в небо, и бурильщиков, отплясывающих вокруг скважины победный танец. Он и сам был готов пуститься в пляс.

— Вот увидите, Александр Павлович, — взволнованно сказал он Серебровскому, — это будет один из богатейших промыслов на Апшероне. Но этого мало, мало. Нужно разведать новые участки, закладывать новые скважины.

Может быть, в этот радостный день вспомнил Киров рассказ босоногого тартальщика Али о том, как горит вода в Биби-Эйбатской бухте. Может быть, все это время держал тот разговор в памяти. А может быть, уже давно решил пригласить для серьезного, делового разговора забытого всеми инженера Потоцкого, о котором услышал как-то раз вскользь от Михаила Васильевича Баринова. Наверное, давно. Потому что ничего не делал Сергей Миронович без того, чтобы как следует не обдумать предстоящую работу.

И вот он едет к Кирову, в ЦК, слепой инженер, автор смелого проекта, который увлек Сергея Мироновича. Едет, как обычно, вдвоем с Надей, с женой, без которой последние несколько лет никуда не выходит из дому. Он едет и молчит, ломая голову над тем, какая ему предстоит беседа с самым главным в Баку большевиком. И еще молчит он потому, что не может оправиться от неловкости и смущения. Молчат его спутники. Молчит Надя. Только пальцы ее по-прежнему крепко сжимают его локоть. Наверно, ей тоже немножко стыдно…

Автомобиль остановился у здания ЦК. Павлу Николаевичу и его жене помогли выйти из машины, проводили по лестнице куда-то наверх. Инженер не знал, на какой этаж. По тому, как лицо внезапно обдало порывом ветра, он понял, что перед ним распахнули дверь. Чей-то голос шепнул над ухом:

— Вы в кабинете Сергея Мироновича.

И тотчас же услышал он легкие быстрые шаги и почувствовал крепкое рукопожатье.

— Здравствуйте, Павел Николаевич, — произнес приятный, негромкий, мягкий голос. — Я — Киров. Здравствуйте, Надежда Анатольевна. Присядьте. Вот сюда. В эти кресла.

У Потоцкого слегка закружилась голова. Он с трудом опустился в кресло, к которому его подвела жена, и почувствовал, как с другой стороны его поддерживает за локоть сильная рука Кирова.

Но вот Киров заговорил. И каждая сказанная им фраза, каждое слово будто бы вливали силы в ослабевшее тело инженера. Большевики хотят осуществить его проект! Засыпать Биби-Эйбатскую бухту!.. Да не ослышался ли он? Нет, нет!.. Все это не сон. Все наяву!..

Все больше подчиняясь вдохновенному голосу Сергея Мироновича, Павел Николаевич сам, словно вдруг вдохновившись, стал рассказывать о своем плане. Киров слушал очень внимательно, не перебивая. Потом сказал мягко:

— Это замечательный проект. Но, насколько я понимаю, Павел Николаевич, осуществление его обойдется очень дорого. А ведь стране сейчас приходится беречь каждую копейку. Что, если составить новый проект? С учетом удешевления всех процессов…