Весенняя пора

Эрдэлир обежал соседей и по секрету пригласил на помощь Ивана Малого, Андрея Бутукая, Василия Тохорона и Афанаса Матвеева. Все они охотно согласились прийти в назначенный день.

И вот однажды ранним утром на южную окраину Дулгалаха пришли люди с косами, ярко сверкающими в лучах восходящего солнца. Сначала показались Иван Малый, Андрей Бутукай и Василий Тохорон. Навстречу им, тоже с косами на плечах, шли Эрдэлир и Егордан с отцом, который с вечера отпросился у хозяина. За ними спешили вскочившие еще в полночь Никита и Алексей. Никогда в Дулгалахе не было такого количества косарей сразу.

Только Федот в последнюю минуту неожиданно заявил, что у него коса, видно, с прошлой осени надломлена у пятки. Он направился в противоположную сторону и стал спускаться к Талбе, якобы намереваясь пройти к кузнецу, живущему за рекой.

— Чем зря в такую жару за реку ходить, лучше признайся, что боишься Веселовых! — крикнул ему вдогонку Дмитрий.

Но Федот ничего не ответил.

Посовещавшись, решили сначала обкосить поросшее камышом озеро в самой середине Дулгалаха, что, собственно, и составляло основной участок покоса. Косари встали в ряд, лицом к востоку, и, по обычаю, для начала трижды перекрестились. Дмитрий Эрдэлир тоже поднял было ко лбу сложенную щепотью руку, но раздумал и, чтобы скрыть неловкость, обратился к Ивану Малому:

— Ну давай, Иван, начинай первым.

Иван Малый, изобразив на лице удивление, смешно, но ловко отпрыгнул с косою в сторону.

— Нет, брат, первым иди ты сам.

Иван рядом с другими казался щуплым, но в косьбе и в рубке леса всегда был впереди и этим славился на всю округу.

— Ивану! Ивану первым идти! — поддержали остальные.

— Ты, парень, не волынь, кто ж тебя не знает! — засмеялся старый Лягляр, показывая единственный уцелевший зуб.

— Вот наказание-то! — покачал головой Иван.

Он снял с себя изодранную дабовую рубаху, бережно повесил ее на ближайший кустик и поплевал на руки. Потом, медленно приподнимаясь на носках расставленных ног, отвел далеко назад руки с занесенной косой и, вдруг нагнувшись, мягко провел ею перед собой. Колыхнулась под ним полукруглая волна, а срезанные под корень целой полосой высокие стебли даже не успели упасть, а лишь прислонились к нетронутым травам.

— Видно, не отбита как следует, — пробормотал Иван, явно клевеща на свою косу.

И пошел, играя серебряными молниями, пуская влево один за другим похожие на садящуюся ворону пучки сочной травы. Весь он, казалось, стал выше, красивее, стройнее, вся фигура его радостно звала за собой.

— Ох и человек же ты, Иван, ежели в руках коса! — восхищенно воскликнул Дмитрий Эрдэлир. Он быстро поправил ремень на штанах, слегка втянул голову в плечи и тоже заиграл косой ловкими частыми взмахами. — Сейчас, брат, догоню тебя и заставлю посторониться!

За ними, казалось бы даже не замахиваясь, а только мерно и свободно поводя широкими плечами, двинулся Егордан, слегка просовывая в траву конец лезвия и чисто выметая перед собой ровные, одинаковые полосы.

— Вот это работники! — восхищенно забормотал Тохорон и сам, резко поворачиваясь, пошел косить двойными взмахами, вправо — влево, стараясь не отстать от впереди идущих.

Ряд Андрея Бутукая приходился по заливному мелководью, а потому он уселся на землю и стал стаскивать торбаса, при этом превознося якутскую смекалку, что свидетельствовало о его хорошем настроении.

— Уму якута сам царь дивился! — громко пояснял Андрей. — Спрашивает царь у якутского человека: «Чем вы там живы?» А якут, недолго думая, отвечает: «Землею, царь, землею!»

Никто из косарей не заинтересовался притчей, которую каждый из них слышал от Егора десятки раз, да и сам рассказчик нисколько не огорчился этим. Он поднялся, выпрямился и, беззвучно шевеля губами, не глядя под ноги, уверенно замахал косой, иной раз всплескивая воду.

Косьба на первый взгляд дело нехитрое — направляй косу под корень да размахивай себе справа налево. А на самом деле, сколько бы ни шло косарей в ряд, каждый косит по-своему. Это как лица у людей: и глаза, и нос, и рот, — кажется, у всех одно и то же, а вглядишься — все разные.

Старый Лягляр с помощью внучат перетащил со стоящей поодаль изгороди несколько кольев и длинную жердь. Они поставили остов шалаша и стали накрывать его свежим сеном. Тут подошла Федосья, держа в одной руке медный чайник и деревянные чашки, а в другой — десяток рожнов с жареными гальянами. Она опустила ношу на землю подле шалаша и направилась к косарям.

— Твоя коса сама косит, а ты за ней едва поспеваешь! — кричал Дмитрий Ивану Малому. — На-ка, наточи и мою, — и он пошел к Ивану, держа косу наперевес.

Иван оставил всех далеко позади себя и теперь стоял, уперев конец косовища в землю и обмахиваясь пучком травы.

— И мою! — просил каждый, и вскоре все собрались вокруг Ивана.

Иван брал косу товарища, подносил лезвие к глазам, внимательно рассматривал его, потом точил и возвращал хозяину, каждый раз слегка присвистывая.