Вещь

– Зачем? Мы хлебали из разных мисок, что не мешало нам пожинать неплохие плоды. С тех пор как я начала, по словам Марата, питаться вещами, мои дела резко пошли, можно даже сказать, взлетели, в гору. Толстый чиновник, который распределял госзаказы и регулярно требовал от меня за это сексуальные услуги, неожиданно при моем очередном посещении стал молить о прощении. Пока я пыталась обернуть все в нелепую шутку, он дрожащими руками протянул мне бессрочный контракт на установку окон и дверей во всех строящихся домах города и области. В одно мгновение я стала королевой всех окон и дверей этого сраного царства. И вот теперь мой офис располагался на 12-м этаже огромного, похожего на стеклянную прямую кишку, здания. Вверх-вниз по нему, словно медицинский зонд по утробе, скользил прозрачный лифт, с утра до ночи распределяя по этажам самых успешных людей города. Отныне среди них была и я. Мы, суперлюди, сидели в кабинетах, поплевывая сверху на расстилающийся под нашими ногами город. Отныне мои сотрудники по-японски почтительно изгибались, как будто у них у всех разом сводило живот, как только я появлялась в дверях офиса, и находились в таком неестественном состоянии до тех пор, пока я не исчезала в своем кабинете. Они не любили меня, а я – их. В этом здании, которое, как шофер соляркой, насквозь пропиталось денежным смогом, никто не мог испытывать нормальные чувства к ближнему своему. Мы могли только использовать друг друга в корыстных целях. В отличие от тех времен, когда моя фирма была совсем крошечная, и мы все так или иначе были вовлечены в жизнь друг друга, в этой стеклянной кишке я предпочитала контактировать только с двумя своими заместителями, которые в точности следовали моим указаниям. Стекло очень точно отражало суть происходящего в здании – как гигантские рыбы в аквариуме, мы каждый день проплывали мимо таких же хладнокровных и скользких сородичей, спеша поскорее полакомиться из большой, регулярно пополняющейся кормушки. И я не была исключением. В какой-то момент мне показалось, что я добилась в жизни всего, о чем мечтала. Вещи и деньги приходили ко мне по первому зову, и я, как тот самый французский гусь, которого откармливают, чтобы вырезать деликатесную печень для Pate de frois, находилась в постоянном состоянии сытости и тупой удовлетворенности. Я понимала, что во мне происходят какие-то изменения, суть которых объяснить невозможно. Несомненно, вещи делали меня счастливой, но это счастье было слишком повышенной жирности. Мое прошлое, с его болью и незабываемыми на первый взгляд обидами, как остывающий на плите суп, медленно затягивалось жирной мутной пленкой. Часто мне казалось, что я смотрю бесконечный сериал про успешную женщину, которая купается в роскоши и наслаждается всеми радостями жизни. Мыльная опера про ТО САМОЕ НАСТОЯЩЕЕ счастье. Но самое ужасное, что я не могу выключить или переключить телевизор и вынуждена изо дня в день проживать чужую и совершенно бессмысленную жизнь.

– Все это время вы с Маратом продолжали охоту за чужими вещами. И ваша любовная связь, соответственно, тоже продолжалась?

– Да, мы практически без остановки охотились за вещами, но наши взаимоотношения, наоборот, ухудшились.

– Почему?

– По сути, Марат мне больше был не нужен. Отныне контактировать с миром вещей я хотела в одиночку. Это было опасно, но необходимо. Марат выполнил свою функцию, и я уже знала, что теперь меня ждет свой собственный путь. Бедняга Марат до сих пор отказывается в это верить. Но, увы, как он ни цеплялся за меня своими паучьими лапками – нам было больше не по пути.

– Хорошо. Давай опять по порядку. С чего у вас с Маратом начался разлад? Ты можешь вспомнить? Очень важно сейчас это понять.