Весна сменяет зиму

– Прости меня, Чак, если где-то я не оправдала твоих ожиданий, но ты не такой плохой как сам желаешь казаться, ты хороший, ты действительно хороший парень, со своими минусами и плюсами. Я хочу верить, что рано или поздно, ты найдёшь смысл в своей жизни и будишь счастлив. Только не ломайся и не сдавайся, я не знала твоего друга, но почему-то думаю он бы хотел, что бы ты жил и стремился пережить эту войну и быть счастливым. Твоя рота тебя ценит, ты им нужен. В конце концов, переживи эту проклятую войну и найди родителей своего друга и расскажи им, каким был их сын. У тебя ещё много дел в этом мире, не нужно сдаваться.

Чак ничего не ответил ей, а лишь крепко обнял Китти, прижавшись к её щеке своей. Так и сидели они несколько минут, слушая дыхание друг друга, кругом шумели выстрелы и трещали пожары, было очень шумно, но Чак всё равно слышал её тихое, чуть вздрагивающее дыхание. Спустя мгновение кто-то похлопал Китти по плечу и та обернувшись увидела в ночном полумраке помятое лицо сержанта Верна. Он попытался изобразить на разбитых губах улыбку, но вышел нелепый оскал, после чего махнул рукой на стоящий неподалёку грузовичок, гудящий и дрожащий, словно дикий зверь.

– Нас ждут, пора ехать.

– Иди, Верн, я подойду через минуту.

Сержант кивнул головой и медленно заковылял в сторону грузовика. Китти взяла холодные ладони Чака в свои и, глядя ему в глаза, улыбалась, надеясь подбодрить его. И видимо у неё это получилось. Уголки губ Чака приподнялись и получилось, что-то отдалённо напоминающее улыбку.

– Как думаешь, Китти, это последняя наша встреча? – спросил он.

– Надеюсь, что нет, но хотелось бы увидеться вновь уже в мирное время, чтобы я смогла узнать тебя получше, а то как не встреча, всё какая-то дрянь происходит, то посадить меня хочешь.

– То ты меня убить пытаешься, – улыбаясь, сказал Чак.

– Пообещай мне, что ты будешь осторожным и разумным, не будешь лесть на рожон и постараешься пережить эту войну.

– Ради ещё одной встречи с тобой, я готов жить. Если вдруг представиться такая возможность, разрешишь мне встретиться с тобой вновь?

– Конечно же, Чак. Только найди меня для начала, на этом бесконечном фронте.

– Я тебя найду.

– Я буду ждать. А теперь мне пора бежать.

– Беги, Китти. Спасибо тебе.

– И тебе спасибо, Чак.

Китти поднялась на ноги, махнула на прощание Чаку рукой и удалилась сквозь ночной полумрак к тарахтящему грузовику.

И в душе его, что-то поменялось в тот момент, ему уже не хотелось поскорее распрощаться со своей никчёмной жизнью, ему хотелось жить, жить ради следующей встречи, любить, хоть и не быть любимым в ответ. Он наклонился к Орену, и тихо сказал.

– Прости меня, друг, ты столько сделал для меня, ты отдал ради меня всё, даже свою драгоценную жизнь, я не заслуживал этого, но я постараюсь не подвести тебя, я постараюсь жить как настоящий человек, а ни как его подобие. Я хотел бы пустить себе пулю в висок, но это было бы предательством, учитывая какую цену ты заплатил за то, чтобы я сейчас жил. Я не подведу тебя, я найду твоих родителей, если не погибну, конечно же, и расскажу им, какой ты был хороший человек. Прости меня друг за всё, и спасибо тебе. Я никогда тебя не забуду, покойся с миром и пусть мир, в который ты попадёшь, будет не таким мерзким, в каком остался я. Прощай.

Чак поцеловал его в лоб и на мгновение сжал его холодную ладонь. После чего резко встал и пошёл к своей роте, которая ждала своего командира.

Глава 16

Мурзан неуверенно шагал по центральной площади Брелима, под ногами хлюпала грязь и бренчали гильзы. Кругом стоял мерзкий смрад, запахи гнили и гари били в нос, и он непроизвольно съёживался, когда дул ветер с братских могил, где уже не первый день хоронили тысячи трупов гетерских солдат. Без почестей и обрядов, а просто сваливали в огромные ямы горы мертвецов, собранных с улиц мёртвого города. Осенний ветер развивал его строгое, военное пальто, веяло прохладой. Но солнце всё же пригревало своими яркими лучами, заставляя, то и дело, распахивать форму, чтобы не вспотеть, на холодном ветру. Кругом кружились репортёры государственных СМИ, пронырливые до красивых кадров, они чуть ли не лёжа, среди мерзкой грязи, фотографировали руины Брелима. Каждый хотел заполучить кадр лидера нации на фоне поверженной столицы врага, но крепкие ребята из охраны, то и дело, грубо отталкивали репортёров, порой обещая сломать им пару другую костей. Но охотников за красивыми фотографиями было не испугать, даже редкими выстрелами в глухих руинах города.