Ветер плодородия. Владивосток

Твердят десятилетиями, что будто бы Пальмерстон нерешительный и недалекий человек. Если так, то его словами говорит среда, это еще серьезней, так как у них торговые связи со всем миром. А с их торговлей и финансами идет по миру флаг и цивилизация. Дизраэли — его соперник, восходящая звезда политики, выйдет ли когда-нибудь на такой широкий простор к вершинам политической коммерции или останется гениальным представителем столичной беллетристики? Пока похоже, что Пальмерстон знает дело глубже, чем кто-либо. Война была нужна ему, и он знал, на что шел.

Королеве ничего не оставалось, как с энтузиазмом провожать войска и корабли в Крым на войну против русских. Она не была на стороне партии Пальмерстона и его политиков, но и не могла не последовать за ним, хотя убеждения приходилось прятать. А принц Альберт должен был набрать воды в рот. За это в победных вензелях сплетались первые буквы их имен.

Константин несколько опасался собеседника. Он не чувствовал себя связанным, но знал, что может попасть в ловушку. Шея сильна у этого петуха.

Константину пришли в голову знакомые с детства стихи: «Но улыбкой дерзновенной русский витязь отвечал, посмотрел — тряхнул главою, ахнул дерзко и упал!»

Но Пальмерстон обезоружил его добротой. Виконт знал, что Константин создал в России современный военный флот, подготавливает крестьянскую реформу. В России хотят превратить рабов в свободных граждан. Великий князь вырос на море и знает труд.

Пальмерстон — крепкий дуб. Он не ослабевает с годами и не ослабнет. Видимо, сломится враз, не теряя рыцарской осанки. Всю свою огромную жизнь шаг за шагом отступался от заложенных в нем понятий, много раз менял политику, сообразно перемене интересов нации.

Пальмерстон не был готов принять перемены в России. Проще было по-старому разговаривать с Константином, как с братом и опорой самого реакционного самодержца. А Россия в новой роли застает Пальмерстона внезапно. Он всю жизнь ратовал за свободы в России, за либеральнее перемены, а теперь он сбит с толку. Государственные дела, к счастью, идут по-прежнему, только опасности сильней.

— Скажите. Your Highness, что за интересы у России в Китае? — внезапно спросил Пальмерстон. — И почему в этом году русские корабли подходили к фортам Китая?

— У нас с Китаем обычные отношения соседей, и они развиваются, и, как и все теперь державы, мы получили право отправлять посла в Пекин.

— У вас всегда там было посольство?

Константин объяснил, что южные гавани Приморья принадлежат России, и в тех морях происходит обычное движение наших кораблей как между нашими портами, так и с портами Китая и Японии.

Застенчивость слетела с лица виконта. Петух поднял клюв. Он молчал. Его кроткие глаза видели, что Константин не до конца откровенен. При этом казалось, что внешне он удовлетворен ответом собеседника.

Время их частной беседы было предопределено приглашением к королевскому столу. К обеду оба вышли в хорошем настроении. Перешли в гостиную, а потом в большую столовую за колоннами. После обеда они дружески простились, крепко пожав руки друг другу.

Пальмерстон не спросил, в Пекине ли наш посол, не задал больше вопросов. Игнатьев в Пекине, но от него у Константина пока нет никаких новых известий. Пальмерстон уже получил первые известия о неудаче близ крепости Дагу. Подробности еще неизвестны, но так как донесения из Гонконга основаны на проверенных сведениях из Шанхая, со дня на день будет известно все.

Пальмерстон отвергает политику европейских дворов, дворы имеют все меньшее значение. Он за мировую политику, за которой будущее, если даже эта политика когда-нибудь сокрушит самих англичан. Первые признаки ослабления и «сморщивания» нации обнаружились в минувшую войну.

«Не я, так со временем Дизраэли с его нахальством внушит Ее Величеству, что прошлого не вернуть и пора заговорить со всем миром, как у себя дома». — подумал Пальмерстон. А Константин, по мнению премьера обладавший воображением легкомысленных лордов на отдыхе, далеко не так мил, как кажется. Он продемонстрировал отличные корабли, построенные в России. Он сам провел «горячие учения», как говорят моряки, гоняя их по мачтам и заставляя исполнять всевозможные упражнения, доказывая, что сам отлично знает морское дело. Его моряки после такой гонки к вечеру держались крепко и не валились от изнеможения. Весь этот спектакль наблюдали с башен замка, со всех кораблей флота, и понимали, что это не просто спектакль, а новые требования к знаниям, новое слово в обучении. Константин выказал характер и хватку морского воина. На Вайте он явный мастер политической астрономии, штурман дальнего плавания большой политики.

Глава 17

РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОСЛЕ ВСТРЕЧИ