Ветер плодородия. Владивосток

Вопросительно глянул на Путятина. Ждал ли, что может добиться чего-то утешительного в предстоящей встрече с Тянем на берегу, о которой Путятин объявил сейчас… Конечно, Путятин будет склонять Тяня на уступки европейцам. Конечно, Тянь решит, что Путятин будет шпионить в пользу англичан. Конечно, Путятин будет шпионить для китайцев, полагает Элгин, и надо немного припугнуть, показать, что глаз за ними есть, мы все видим и знаем. Ультиматум касается не только Тяня, но и Путятина.

Настал день встречи с главнокомандующим Тянем на берегу. «Америка», минуя входные мысы с низкими фортами, вошла в устье реки и бросила якорь ниже баров, переход через которые невозможен для морских судов. Дальше пошли на шлюпках до шатра, разбитого на берегу для свидания высших персон в зоне безопасности, выше баров. Так китайцы берегут свои секреты. Тянь не вправе принимать иностранцев в своей ставке в монастыре, где Путятину любопытно побывать.

Палатка для свидания с ним вынесена на полосу окаменевшего ила, на самый берег, впереди фронта укреплений и старинных фортов, за которыми деревня. А на реке британская шлюпка делает промеры, но к этому, казалось, тут все привыкли.

— Шлюпки пусть ходят, — пренебрежительно сказал Бянь, сопровождавший гостей, — они как нищие под окном, просят милостыню.

Такая радость для мореплавателя ступить на твердую землю, но к качке все так привыкли, что и этот скудный берег качается под ногами, как море в мертвую зыбь, и кажется, что качается весь Китай.

Хорошо бы не на окаменевший ил, не у загаженной солдатами, дурно пахнущей деревни и казарм, а в благоухающий монастырский сад, где сейчас, верно, все цветет и даже есть ранние плоды на деревьях и ягоды на грядках и кустарниках. А вы сидите на своих кораблях, качаетесь, поглядываете издали и стервенеете, если вам нравится… Как Бянь намекнул.

В торжественной обстановке встречает Тянь, оказывает честь послу Путятину, все входят в палатку, рассаживаются. Будь они прокляты, эти торжественные приемы! Тянь задерет халат и драпанет, как и в Кантоне, когда Элгин ему ижицу пропишет. Еще вчера видно было, как китайцы стараются, ставят шатер на голь берега, подальше от себя, навынос.

— Сам император Поднебесный осудил упорство Е Минь Женя и указал, что он напрасно раздражал иностранцев, когда следовало сделать ему уступки. — говорил Путятин на заседании. — Обо всем этом упомянуто в указе его величества богдыхана от четырнадцатого дня двенадцатой луны седьмого года правления Сянь Фына, когда при дворе стало известно из доклада сановника Мукдене Бо Гуя, что иностранцы вошли в губернский город Кантон и дело было расследовано.

Так заявил 17 апреля 1858 года посол Путятин главнокомандующему Тянь Тин Сяню. Бюрократия — великая сила, и ссылка на документ, а тем более на указ необходима для утверждения доводов и основания всего предстоящего разговора. Попробуйте, господа либералы, обойтись без бюрократии, только суньтесь, вам живо подрежут языки.

— Император указал, что следовало зрело сообразить меры к успокоению иностранцев. Поэтому и вам давно пора согласиться, принять требования иностранцев и пойти на уступки. Ваши доводы, что бар реки Пейхо непроходим для европейских кораблей, что иностранцы в Тяньцзинь не пробьются, похожи на действия и ответы Е Минь Женя, которые признаны в указе императора как неблагоразумные, а сам Е разжалован и лишен всех заслуг и званий.

— Англичане силой тут ничего не добьются, — возразил Тянь. — Бар реки Хай Хэ действительно непроходим для их кораблей, мы это знаем. Это не Кантонская река, куда входят океанские пароходы.

Губернатор, открывший переговоры с Путятиным, обнаружил некоторую осведомленность о том, что делается, чего и не скрывал.

— Посол Англии сказал мне, что не согласен дольше ждать, но не будет предпринимать еще шесть дней никаких действий и потом, если за это время получит достойный ответ.

Путятин стал объяснять, что никакое государство не может в современном мире избежать перемен и уклониться от требований времени. Прямо заявил, что помощь оружием Россия может оказать.

— Но об этом толковать я должен в Пекине.

Объяснил, что нужен быстрейший приезд Кафарова.

Тянь вдруг объявил, что император уже соизволил разрешить Кафарову приехать на русский корабль для встречи со своим послом и он вот-вот будет.

Это уже хорошо! Славно! Это новость важная, а сказана как бы между прочим.

— Вы встречаетесь с английским и французским послами, пожалуйста, возьмите на себя объяснить им, что, если уведут эскадры, можно будет приступить к переговорам и пойти на уступки.

Опять, казалось бы, важная новость, да уж поздно.

— Я уговаривал их отложить начало войны в надежде, что из Пекина пришлют согласие на открытие переговоров. Больше они не хотят ждать. Время идет, а дело не движется. Я желаю вам добра. Но послы Англии и Франции терпеть не станут. Я еще сдерживаю их, но они вот-вот начнут военные действия.

— Они нам много вреда не сделают. — И Тянь опять повторил свои доводы. — А под угрозой Китай не пойдет на уступки.