Вячеслав Иванов

В доме на Монте-Тарпео семья Ивановых прожила три с половиной года. Неожиданно это блаженное существование оборвалось помимо их желания. В 1939 году дома на Капитолии, в том числе и всю улицу Монте-Тарпео, было решено снести. Напрасно маркизы Гульельми повесили на доме мраморную мемориальную доску, что здесь жила Элеонора Дузе, – от разрушения его это не спасло. Муссолини не давали покоя лавры двух цезарей: Августа, о котором говорили, что он принял Рим деревянным, а оставил его мраморным, и Нерона, устроившего в старом городе пожар, чтобы воздвигнуть себе на этом месте роскошный дворец. «Дуче» объявил, что в центре Рима – столицы великой державы – не место убогим, уродливым лачугам. В назначенный день он сам во главе рабочих явился на Капитолий со своим piccone (киркой) и дал старт сносу старых зданий. Предполагалось возвратить этому месту его облик эпохи Микеланджело и устроить там роскошный бельведер для туристов. Но в Риме после сноса ветхих построек под их фундаментами всегда открываются пласты глубокой древности, и тогда наступает час работы археологов. Так было и теперь. К слову сказать, рядом с домом, где жили Ивановы, на Капитолии, находился Германский археологический институт, хорошо знакомый поэту еще по первым посещениям Рима в годы занятий у Теодора Моммзена. Здесь он общался со знаменитыми Ragazzi Capitolini, изучавшими древнеримскую археологию. Здание Института также шло под снос. И когда исчезли окрестные дома и «журчливый садик» и были срыты их остатки, оказалось, что под ними проходила древнейшая дорога – Via Sacra (в ХХ веке сохранилась только ее часть), ведшая к главному римскому святилищу на Капитолии. Лидия Иванова вспоминала об этом так: «Под домом, в котором мы прожили пять лет (неточность. – Г. З.), находился фрагмент древней виа Сакра. Она начинала свой подъем у арки Септимия Сивера и вдруг исчезала. Куда? Пряталась под жилищем Вячеслава! Подумать только, сколько яичниц я состряпала на виа Сакра!»[485]

А в стихотворении Вяч. Иванова «Староселье» после этих событий появилась вторая часть:

И вдруг умолкли… Рушит ломДо скал капитолийских дом;Топор с мотыгой спотыкливой

Опустошают сад журчливый.И разверзаются под нимТвои нагие мощи, Рим!Здесь колесница миродержцаНа холм влеклася Громовержца.Священный путь неравных плитАвгур святил и стлал Квирит…

Сойди в бессмертное кладбище,Залетной Музы пепелище![486]

Время, отпущенное Ивановым на поиск нового жилья, неумолимо таяло, а найти квартиру никак не удавалось. Над семьей нависла угроза оказаться на улице. И тут на помощь пришла жившая на Авентине дочь Льва Толстого – Татьяна Львовна. Она подыскала для них квартиру неподалеку от себя – на улице Леон Батиста Альберти. Жилище это, которое очень полюбилось Ивановым, стало их последним пристанищем в Риме. Здесь встретил закат своих дней Вяч. Иванов и прожили всю оставшуюся жизнь его дочь Лидия и Ольга Шор. Сегодня на доме по улице Леон Батиста Альберти, 25 (в прежние годы он был под номером 5), можно видеть мемориальную доску, установленную муниципалитетом Рима в 1983 году. Она напоминает, что здесь последние годы жизни провел русский поэт Вячеслав Иванов.

Виды из окон квартиры были великолепны. С одной стороны открывалась грандиозная панорама города: виноградники, пинии, кипарисы, церковь Санта-Бальбина, руины Терм Каракаллы, храм Сан-Джиованни и рядом с ним египетский обелиск, который Вяч. Иванов называл иглой Тутмеса. Вдали виднелись кажущиеся голубоватыми в лучах утреннего солнца Альбанские горы и церковь Сан-Дженнаро. Из кабинета Вяч. Иванова балкончик выходил на улицу. Там стояла череда небольших домов с вечно развешанным на веревках бельем, а за ними вдалеке над всем городом царил купол Святого Петра. Эти виды навсегда запечатлелись в стихах Вяч. Иванова:

Каникула… ГолубизнойГора блаженного Дженнара

Не ворожит: сухого жараЗамглилась тусклой пеленой,Сквозит из рощ Челимонтана.За Каракалловой стенойКовчег белеет ЛатеранаС иглой Тутмеса выписной.Вблизи – Бальбины остов древний.

И кипарисы, как цари, —Подсолнечники, пустыри:Глядит окраина деревней.Кольцом соседского жильяПусть на закат простор застроен, —Все ж из-за кровель и бельяЯ видеть Купол удостоен[487].