Читаем Вячеслав Иванов полностью

Режим же Муссолини на его ранней стадии (книга «Новое средневековье» вышла в Берлине в 1924 году) Бердяев охарактеризовал так: «Итальянский фашизм вопреки распространенному мнению тоже был революцией, совершенной молодыми людьми, прошедшими школу войны, полными энергии и жажды преобладания в жизни. Эти молодые люди имеют сходство с советскими молодыми людьми, но энергия их направлена в другое русло и приняла не разрушительный, а созидательный характер. Мы живем в эпоху цезаризма. И значение будут иметь лишь люди типа Муссолини, единственного, быть может, творческого государственного деятеля Европы, который сумел подчинить себе в государственной идее воинствующе-насильнические инстинкты молодежи, дал выход энергии»[477].

Муссолини в те годы восхищались многие европейские политики, в том числе и министр финансов Великобритании Уинстон Черчилль, один из будущих вершителей судеб мира. Побывав в Риме в 1927 году, он делился своими впечатлениями от встречи с итальянским премьером: «Римский гений, олицетворенный в Бенито Муссолини, величайшего законодателя среди живущих, показал всем народам, что можно успешно противостоять наступлению коммунизма. И если бы я был итальянцем, то от начала и до конца поддерживал бы Муссолини. Глупо отрицать, что власть Италии вышла из самой гущи народа, что она правит в живом согласии с подавляющим большинством итальянского населения… Я покорен простотой поведения Муссолини… Он думает… только о благосостоянии итальянского народа… Он превращает свою страну в могущественную и уважаемую во всем мире державу»[478].

Восхищался «дуче» и Мережковский. Муссолини предложил ему контракт на книгу о Данте. В Риме они встретились в Палаццо Венеция и долго беседовали. О том, с каким восторгом Мережковский рассказывал Вяч. Иванову о своих впечатлениях от этой встречи, вспоминала дочь поэта. Она попыталась передать неповторимые особенности живой речи Мережковского: «– Вячеслав, Муссолини – это ма-а-ать! Да, он – ма-а-ать! Вячеслав, он – ма-а-ть! После разговора Муссолини проводил меня до порога, и тут я остановился, обернулся и возгласил: “Duce, io sono un crede-e-ente”[479]

. А он на меня пялит свои глазницы и молчит. Он на меня, а я на него. Так и расстались!»[480]

Мережковский и Гиппиус приехали в Италию на полгода. Пригласившее их правительство создало все условия, чтобы писатель мог спокойно работать. В это время Мережковские постоянно бывали у Ивановых в доме на Монте-Тарпео. Под небом Рима встретились три великих обломка русского Серебряного века, живым воплощением которого они были.

О трогательном и немного курьезном общении этих семидесятилетних старцев поведала в книге своих воспоминаний Лидия Иванова: «Приезжали к нам на Монте-Тарпео летом 1836 и 1937 гг. Мережковский с Зинаидой Гиппиус. Мережковский старый, но очень живой и даже боевой, полный идей и замыслов. Зинаида Николаевна – уже совсем съезжившаяся, маленькая, хрупкая старушка, придерживающаяся всех ухищрений парижских модниц, живая, задорная, кокетливая. Вячеслав ввел Мережковского в свою комнату и с гордостью показал ему свой книжный шкаф. Мы шкаф приобрели за грошевую цену на рынке Кампо ди Фиори. Он был большой радостью для Вячеслава: первая его собственная мебель в его личной квартире; а кстати, и книги наконец установлены по своим местам. Мережковский остановился, впился взглядом в шкаф и, указывая на него обличительно пальцем, торжественным голосом начал как бы взывать:

– Шкаф, Вячеслав, шкаф! Так вот это что! Значит это теперь все не то! Теперь у тебя завелся шкаф!

Теперь Мережковские ходили к нам ежедневно; сидели часами, разговорам конца не было»[481].

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное