Вячеслав Иванов

В этом темном подвальном лабиринте человеческого «я» можно было заблудиться навсегда, что и произошло с Городецким. Вячеслав Иванов вышел из него чудом. Сила дара, светоносного по своей природе, одолела ночных чудовищ. Уезжая в 1924 году в Италию, среди других материалов поэт забрал с собой и листки этого дневника. Можно предположить, что, перечитывая их в старости, он вспоминал пушкинские слова:

И с отвращением читая жизнь мою,Я трепещу и проклинаю,И горько жалуюсь, и горько слезы лью,Но строк печальных не смываю[148].

Увы – имело место быть…

Тогда же, после неудачи с Городецким, Вячеслав и Лидия не оставляли надежды на новый «союз втроем». И снова в стихах зазвучал зов:

И текли навстречу люди мне, текли…Я вблизи тебя искал, ловил вдали.Вспоминал: ты в околдованном саду…Но твой облик был со мной, в моем бреду.................

Растворил свою жемчужину любви…На меня посмейтесь, дальние мои!Нищ и светел, прохожу я и пою, —Отдаю вам светлость щедрую мою[149].

Словно что-то неслучайное было в упомянутой здесь жемчужине, по-гречески – «маргарит». На призыв откликнулась женщина, носившая это имя.

В ноябре 1906 года в Петербург приехали поэт Максимилиан Волошин и молодая художница Маргарита Сабашникова, сестра знаменитого издателя Михаила Сабашникова, совсем недавно ставшие мужем и женой. Они поселились в том же доме у Таврического сада, где жили Ивановы, только этажом ниже. И Волошин, и Маргарита были восторженными поклонниками Вяч. Иванова. Очень скоро они сделались постоянными гостями «башни». Вячеслав начал обучать Маргариту, как несколько месяцев назад Городецкого, греческому языку, а затем, узнав, что она сочиняет стихи, – основам стихосложения. Вместе они читали по вечерам Евангелие от Иоанна на греческом. При этих занятиях, проходивших очень живо и пламенно, всегда присутствовали Макс Волошин и Зиновьева-Аннибал. Поначалу Маргарита не понравилась Лидии, но затем неприязнь сменилась восхищением. Лидия решила, что Маргарита должна стать третьей в их новом союзе. В своей книге «Трагический зверинец», вышедшей в 1907 году, она посвятила Сабашниковой рассказ «Медвежата» – об эпизоде, который произошел в ее детстве и стал потрясением на всю жизнь. Убив на охоте медведицу, старшие братья принесли домой медвежат-сосунков. Их выкормили, и они выросли ручными. Однажды подросшие медвежата пошли на голоса косивших луг крестьян, и те, испугавшись зверей, изрубили их косами. С отчаянным вопросом: «Зачем Бог позволил?» – девочка бросилась к матери. Ее ответ был подобен завету: «Деточка, нет правды на земле! Не может быть! Но ты люби землю, желай ей правды, молись о правде, гори, деточка, сердцем о правде, и должно совершиться чудо. Будет он, мир правды. Чего так

хочет душа – сбывается!»[150] Этот завет – жаждать небывалой любви – и стал главным, ведущим Лидию по жизни, несмотря на все ее метания и тупики. В рассказе словно провиделись слова другого писателя, произнесенные несколько десятилетий спустя: «Ты в ответе за всех, кого приручил».

Вяч. Иванов посвятил Маргарите цикл из шестнадцати сонетов «Золотые завесы», позже вошедший в первую книгу «Cor ardens». Образ любви облекался здесь в тончайшие мифопоэтические ассоциации. Вновь прочитывались и платоновская идея майевитики – помощь мудреца при рождении «духовного младенца», и мысль о тесном мистическом «союзе трех»:

И страсть трех душ томилась и кричала, —И сопряженных так, лицо с лицом,Метель миров, свивая, разлучала[151].

Касался Вяч. Иванов и тайны имени новой участницы этого союза:

Два звука в Имя сочетать умей;Нырни в пурпурный вир пучины южной,Где в раковине дремлет день жемчужный;Жемчужину схватить рукою смей,И пред тобой, светясь, как Афродита,В морях горит – Сирена Маргарита[152].